Год обезьяны - Чингиз Абдуллаев Страница 8

— Но у вас эта эпоха всеобщего бардака не длилась так долго,— возразил Сергей, — а здесь все девяностые годы были одним сплошным испытаниемдля людей. Просто чудо, что страна сохранилась. Сначала развал СоветскогоСоюза, когда отпали все республики, потом эти гайдаровские реформы. Сейчаспишут, что они были непродуманные и чудовищные по своему цинизму. Тогда врасчет живых людей просто не принимали. Все делалось по каким-то мертвымсхемам. Потом этот обман с ваучерами, потом эти грабительские приватизации.«Черные вторники» и «черные пятницы». Попытка переворота девяносто третьего.Две войны в Чечне. Разгул бандитизма в девяностых, когда людей просто убивалина улице, на глазах у милиции. Позорные выборы девяносто шестого, когда Ельцинабуквально протащили в президенты, хотя он был тяжело больной и не получилстолько процентов, сколько ему приписали потом. И, наконец, августовскийдефолт, взрывы домов в России. Я правда иногда поражаюсь терпению русских. Этотакой невероятный народ! Терпеть такого президента, как Ельцин! В любой другойстране его бы давно прогнали. И вы знаете, почему я его так ненавижу? Вдевяносто четвертом наши войска выходили из Германии. Может, вы помните. Онтогда напился пьяным и дирижировал немецким оркестром под хохот германскихофициальных чиновников. Вот этого я ему никогда не прощу. У моей бабушки вблокаду Ленинграда погибло четверо братьев и сестер. Она все время о нихговорила, как они умирали. И меня Сергеем назвали в честь ее младшего брата.Ему только шесть лет было. А он от голода умер. Вот здесь, в этом городе. Мыэту победу в войне так выстрадали, с таким трудом добыли. Мы все, не толькорусские, но и советские люди. Хотя русским досталось больше всего. А он пьянымдирижировать.

Сергей огорченно замолк.

— Это политика, — отрешенно сказал Муслим, — она всегда былагрязной и непредсказуемой. Поэтому я так не люблю политиков.

Сергей несколько удивленно взглянул на него.

— А разве мы не занимаемся политикой? — спросил он. — Ядумал, что как раз дипломаты этим и занимаются.

«Кажется, я снова попался, — подумал Муслим, — нужно бытьвнимательнее».

— Дипломат — это не политик, — возразил он. — Мы всего лишьработаем сотрудниками нашего внешнеполитического ведомства. А политики — этопрезиденты, премьеры, министры и депутаты. Они и решают, как нам жить. И, ксожалению, не всегда решают в нашу пользу. Как раз наоборот. Чаще всего онирешают в свою пользу. Но так устроен этот не совсем идеальный мир, Сергей.Поехали в наше консульство, мне еще нужно познакомиться с генеральным консулом.

— Это прямо в центре города, на Миллионной улице. Но я ужепонял, что вы хорошо знаете город.

— Не так хорошо, как вы думаете, — возразил Муслим. — Первыйраз я прилетел сюда только в двадцать четыре года. Это было в далекомвосьмидесятом году. Как раз тогда, когда Советский Союз принимал Олимпиаду.

— Мне тогда исполнилось только два года, — улыбнулся Сергей.— Я видел эту Олимпиаду только в документальных фильмах. И вы тогда впервыесюда прилетели?

— Да. И тогда этот город еще назывался Ленинградом…

Год обезьяны. Ленинград.

Июль, тысяча девятьсот восьмидесятый год

Он прилетел тогда в Ленинград на три дня. Все началосьзадолго до этих июльских дней. К началу восьмидесятых в Советском Союзе началисказываться последствия войны, когда число призывников, родившихся впятидесятые-шестидесятые годы, резко упало. Ведь это были дети поколения отцов,в основном погибших на фронтах Великой Отечественной. И второй вал подобной«демографической ямы» пришелся на этот период. Тогда было принятобеспрецедентное решение — в армию начали забирать даже студентов, не давая имокончить высшие учебные заведения. Через несколько лет, поняв пагубностьподобного метода, правительство отменило этот закон. В результате которогострана не получила тысячи ученых, математиков, биологов, кибернетиков. А тысячинедоучившихся солдат были слабой заменой недоучившимся студентам, они послеслужбы в армии уже не занимались с прежним усердием, да и вообще частозабрасывали свою учебу, переходя на заочные и вечерние формы обучения.

Но в семьдесят восьмом году, когда Муслим Сафаров закончилюридический факультет, подобного новшества еще не было, и все студентыпроходили офицерские сборы после учебы на военных кафедрах. Сафаров попал пораспределению на работу юрисконсультом закрытого предприятия, которые тогда называли«почтовыми ящиками». А еще через полтора года его призвали в армию лейтенантом,посчитав, что он обязан отслужить офицером два года. Именно тогда, перед темкак уйти на военную службу, они вместе со своим другом Валерой решилиотправиться в Ленинград.

Поездку наметил Валера. Он должен был заехать на один день вВильнюс, где жила его бабушка. А оттуда он предложил Муслиму отправиться вЛенинград. Родственник Валеры работал в одной из гостиниц Ленинграда и обещалим сделать «люкс» на целых три дня. Молодым людям, родившимся уже в другуюэпоху, невозможно поверить, что в бывшем Советском Союзе были огромныетрудности с получением даже обычных двухместных номеров в гостиницах и безволшебного слова «бронь» никто поселиться просто так не мог. Иногда «бронь» заменялаобычная взятка, но откуда могли взяться подобные деньги у двух будущихофицеров, призванных в армию? К тому же через неделю должны были начатьсяОлимпийские игры, и не только в Москве, но и в остальных крупных городахСоветского Союза все гостиницы были взяты под особый контроль.

Они отправились сначала в Вильнюс. Потом, спустя много лет,Муслим часто вспоминал эту поездку. Двенадцатого июля центр города был оцеплен,и они не могли понять, что именно здесь происходит. Бабушка Валеры охотнообъяснила все своему внуку и его товарищу. В Литву прибыла делегация из Москвы,которая должна была вручить республике орден Октябрьской Революции. Поневероятному стечению обстоятельств этот орден вручал кандидат в членыПолитбюро ЦК КПСС, секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачев. Он произнесяркую, проникновенную речь в честь сорокалетия восстановления Советской властив Литве. Откуда было знать всем собравшимся в зале, что именно здесь, в Литве,через несколько лет начнется развал огромной страны, когда приехавший сюда ужеГенеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев не сможет убедить людей внеобходимости перестройки и отмены их политического решения о выходе изСоветского Союза.

В президиуме торжественного собрания за спиной выступавшеговысокого гостя из Москвы сидели секретари ЦК Компартии Литвы, среди которых были Альгирдас Бразаускас, еще не ставший первым секретарем и руководителемместной компартии. Горбачев вдохновенно говорил о большом пути Литвы запоследние сорок лет, о ее приобретениях и экономическом развитии. Ему вежливоаплодировали. Горбачев вручил орден и уехал из Литвы, довольный своимвыступлением, еще не подозревая, что именно произойдет здесь через нескольколет. Когда он появится в Литве в следующий раз, его будут принимать совсем иначе.Никто даже не вспомнит, что сама перестройка и возможность высказывать своемнение появились благодаря курсу нового лидера страны. Горбачев, несомненно,хотел войти в историю реформатором. Но зарекомендовал себя разрушителем инепоследовательным политиком, который не просто развалил собственную страну, нои опрокинул современное политическое устройство мира, отбросив развитиечеловеческой цивилизации на пятьдесят или сто лет назад.