Смерть играет - Сирил Хейр Страница 8

— Какие вы молодцы, что добрались до меня! Я хочу сказать, — он указал на множество людей, отделяющих его от входных дверей, — через всю эту толпу. Я знаю, что хозяину полагается непринужденно общаться со своими гостями, как это делают члены королевской семьи на приеме в саду, но при моих габаритах мне трудновато протискиваться между людьми. Так что я предпочитаю оставаться на одном месте и вознаграждать преданных мне гостей специальным напитком, здесь в руку Петигрю был втиснут большой бокал, — и представлением их значительным визитерам. Мисс Карлесс, хочу представить вам мистера и миссис Петигрю.

Вспомнив, что за последнюю неделю он проходил мимо портрета знаменитой скрипачки на афише Сити-Холл по два-три раза в день, Петигрю удивился, что не сразу ее узнал. Что же касается высокого блондина, то его лицо действительно было ему незнакомо. Светловолосый оказался мистером Сефтоном. Петигрю сообразил, что это о нем говорили на заседании комитета как о муже и аккомпаниаторе Люси. Что ж, подумалось Петигрю, определение «аккомпаниатор» подходило джентльмену как нельзя лучше. В продолжение всего вечера он неотлучно находился при жене, а если им случалось разделиться, то неотступно следил за ней своими узкими водянистыми глазками. Мерзкий зануда, подумал Петигрю, заметив его усилия проявлять приличествующий интерес к разговору Элеонор, и в то же время через плечо поглядывать на свою жену. Просто для забавы он ухитрился увлечь гостью, в чью честь давался прием, еще дальше и был вознагражден удовольствием видеть попытки мистера Сефтона не потерять жену из виду, которые могли ему стоить вывернутой шеи.

— На чем вы играете? — вдруг спросила мисс Карлесс у Петигрю.

У нее было приятное контральто, но вопрос прозвучал небрежно, как будто ее не очень интересовал его ответ.

— Да, собственно, ни на чем, разве только поигрываю в кругу семьи в бридж, — с абсолютно серьезным видом ответил Петигрю. — Раньше я играл в гольф, но, когда моя манера игры начала вызывать протесты даже со стороны общества игры в гольф «Бар», я решил и его бросить.

Неожиданно ее застывшее лицо оживила веселая усмешка, и она не удержалась от восклицания:

— Слаба богу! А то последние полчаса я только и делала, что разговаривала с этими несносными музыкантами-любителями. Вы не могли бы принести мне еще бокал?

Убедившись, что Петигрю не имеет каких-либо претензий на музыкальность, Люси Карлесс проявила себя исключительно приятной собеседницей. О своей собственной работе она говорила серьезно, но без малейшего тщеславия. Она объяснила, что решила приехать в Маркгемптон накануне, потому что старается избежать, если возможно, утомительных поездок в день концерта.

— В наше время все время приходится куда-то спешить, ни на что не хватает времени, — пожаловалась она. — Не удивительно, что от этого работа страдает. Если бы было возможно, я обязательно проводила бы дополнительную репетицию с оркестром накануне концерта.

— Сегодня вы бы и не смогли, — не удержался от хвастовства Петигрю. — И если бы не я, то и завтра.

Подстегиваемый очередным мощным коктейлем Вентри, он пустился в воспоминания о своем сегодняшнем подвиге. Его изображение мистера Джастиса Перкинса было довольно приличным для того, кто не был знаком с оригиналом, и мисс Карлесс с удовольствием смеялась.

— Ни разу в жизни мне не приходилось быть таким красноречивым, закончил он. — Это было в точности подобно подвигу сержанта Базфуза.

— Базфуза? — Она сдвинула брови, пытаясь вспомнить имя.

— Это из «Пиквика», помните?

— Ах да, конечно, «Пиквик». Терпеть не могу Диккенса.

Петигрю был шокирован до глубины души.

— Ненавидите Диккенса?! — воскликнул он. — Ну и ну! Он этого не заслуживает. Я могу понять, когда его не любят, — есть множество людей, которые утверждают, что не любят его, хотя я с трудом этому верю. Но нельзя, невозможно его ненавидеть!

— И все-таки — именно ненавижу! — настаивала мисс Карлесс. — В детстве мне приходилось читать очень много его романов, и я просто не выношу его.

Петигрю вспомнил, что в конце концов она была иностранкой по рождению, и попытался найти для нее извинения:

— Вероятно, вы читали его в переводе. Тогда вполне могу поверить…

— О нет! Моя мать была англичанкой, так что я выросла двуязычной.

— Тогда вы должны снова попытаться перечитать этого замечательного писателя. Очевидно, он был для вас слишком труден, когда вы были ребенком. Воспользуйтесь моим советом и заново перечитайте «Дэвида Копперфилда», и если вы не…

— Как раз это самый ужасный его роман! — прервала она собеседника. — Вся эта глупая болтовня о Доре и Агнес! Только потому, что Диккенс вбил себе в голову, что женился не на той из двух сестер. И наделал из этого столько шума! В наше время он просто развелся бы и женился на другой сестре. Викторианцы так глупо относились к подобным вещам.

— Собственно говоря… — начал было Петигрю, но в этот момент их разговор, который длился намного дольше, чем принято на коктейлях, был прерван.

— Дорогая моя мисс Карлесс! — Миссис Бассет решительно втиснулась между ними и взяла дело под свой контроль. — Это восхитительно! Мы все так ждем завтра Мендельсона в вашем исполнении. Добрый вечер, мистер Петигрю… и миссис Петигрю, — обратилась она уже к Элеонор, которая вместе с мистером Сефтоном и с полудюжиной других гостей были втянуты в кружок, который миссис Бассет постоянно ухитрялась сколотить вокруг себя, где бы ни появлялась. Как вы прекрасно выглядите, дорогая! Я совершенно забыла, какого прелестного цвета это ваше платье! Оно так вам идет!

Прежде чем Элеонор сумела оправиться от ловкого укола, миссис Бассет стремительно отбыла, унося в вихревом потоке, образовавшемся вокруг ее гренадерской фигуры, беспомощную мисс Карлесс и остальных своих приближенных. Петигрю поднял голову и поймал смеющийся взгляд Вентри.

— Пойдем еще выпьем, старина, — сочувственно произнес тот. — И угостим твою женушку. Похоже, она в этом нуждается. Замечательные создания эти женщины, правда? Кстати, — продолжал он, опустошив свой бокал, — мне показалось, что вы произвели впечатление на Люси. Как вам это удалось?

— Мы беседовали о Диккенсе, — довольно сдержанно сказал Петигрю.

Тема разговора Вентри не казалась ему привлекательной. Он огляделся в поисках Элеонор, чтобы уйти, но ее прижала в угол миссис Роберте, и Петигрю не нашел предлога оставить Вентри.

— О Диккенсе? Пожалуй, это единственный предлог для знакомства с дамой, который не приходил мне в голову, а в свое время я изобрел их довольно много. Тем не менее, если вы питаете в этом смысле большие надежды, вам не стоит забывать о ее муже. В нем жутко сочетаются подозрительность и злобность. — Он с прищуром вгляделся в даль сквозь дым сигареты. — Кстати, что-то Диксоны запаздывают. Забавная будет встреча!

— Но ведь вы их пригласили? — Хотя Петигрю страстно хотелось ускользнуть, этот тучный человек странным образом притягивал его. Он начал подумывать, что недооценивает своего собеседника. Возможно, тот не был просто чревоугодником, каким казался. В его больших голубых глазах сверкало злорадство, намекавшее на нечто большее, чем то, что виднелось на поверхности.