Я ненавижу - Борис Седов Страница 8

Что-то в его словах мне не очень понравилось, хотя сказаны они были вполне искренним дружелюбным тоном и в глазах его я не уловила ничего враждебного. Это было чисто интуитивное ощущение опасности, которое вырабатывается с годами. Обычно в таких случаях следует выхватить пистолет, снять с предохранителя, передернуть затвор и искать, откуда исходит угроза…

Но ситуация была не та. Я сделала глубокий вдох и повернулась к полкам с оружием, продолжая осмотр. Помимо огнестрельного оружия, здесь были различные капканы и ловушки, специальные флажки для волчьей охоты – скорее для красоты, поскольку, как объяснил мне знающий Валентин Федорович, с флажками теперь охотятся редко – нужны сильные охотники, такую команду из приезжающих сюда городских жителей не наберешь. Было всякое снаряжение вроде манков, которыми можно было подражать крику птицы или раненного зайца, с помощью последнего охотники выманивали из норы лисицу. По большей части все это хозяйство пылилось без толку.

– Здесь ведь, вы меня извините, по большей части разного рода пижоны приезжают. Конечно, с хорошим сопровождающим любой рано или поздно что-нибудь да подстрелит. Но это не охотники!

Я не собиралась изображать из себя профессионалку и чистосердечно призналась, что сама впервые собираюсь выйти на зверя.

– Что ж, – заметил он, – оружие, как вижу, вы знаете неплохо…

Я молча кивнула. Но рассказывать ему, как я приобрела это знание не стала. Да он и не спрашивал больше ни о чем.

Вышли в трех километрах от турбазы, где утром лесник обнаружил свежие медвежьи следы. Нацепили лыжи. Лично я при этом почувствовала себя настоящей биатлонисткой. Не знаю, что там чувствовали остальные, но вид у них был скорее как у бравых туристов, нежели серьезных охотников. Так что Валентин Федорович был прав – сейчас здесь собрались пижоны. Сам он, конечно, выглядел вполне пристойно и хорошо держался на лыжах. Повернувшись, он отыскал меня и помахал одобряюще рукой, я ответила тем же. Верный Валет послушно остался ждать хозяина в теплой машине, явно недоумевая, почему тот не взял его с собой?!

– Айда! – махнула рукой Алла Мясоедова, взявшая на себя руководящую роль.

Взгляды мужчин, включая приехавшего с ними лесника, были сосредоточены на ней, а именно этого Алла Михайловна и добивалась. Женщина бросила взгляд в сторону Маркизы, которая молча стояла в сторонке. «Правильно, – подумала Алла злорадно, – стой и помалкивай, спортсменка!» Мало того, что эта девица почти отбила у нее Николая, с которым мясоедовская супруга уже успела наладить очень тесный контакт, так ведь даже и не попользовалась, что еще можно было бы понять, а просто изуродовала его.

В результате Мясоедовой пришлось искать утешение в объятиях другого молодого человека из числа отдыхающих, а тот оказался торопливым неумехой. Своего мужа Алла Михайловна в качестве серьезного полового партнера не воспринимала. У него были серьезные проблемы с эрекцией – не мужчина, а одно название. Ну а Вениамин Юрьевич относился философски к своему состоянию и смотрел сквозь пальцы на шашни супруги с многочисленными любовниками.

Я с винтовкой за плечами оказалась на правом фланге растянувшейся линии. Несколько загонщиков должны были зайти в лес с другой стороны, выгоняя зверя под выстрел. Я взяла винтовку в руки. Не могла удержаться, чтобы не взглянуть на спутников в прицел. Вот меховая шапка Валентина Федоровича. Снова вспомнилось мое первое задание: грязный чердак здания, где я поджидала свою жертву, «Тигр» в моих руках и адвокат, распростертый в луже собственной крови среди мечущихся вокруг телохранителей [4]. Почувствовала снова возбуждение, охватившее меня тогда и… поскорее опустила оружие, пока никто не заметил вопиющее нарушение правил безопасности.

– Каролина! – Лаевский обернулся спустя секунду, после того, как девушка опустила ружье. – Идите сюда…

Она приблизилась, глядя на снег, куда он указывал. Там отпечатались четкие глубокие следы.

– Это он прошел! – сообщил Лаевский. – Медведь! Но думаю, нам его встретить скорее всего не светит! И оно, пожалуй, к лучшему (он подмигнул), а вы слышали про снежных людей?! Говорят, их видели в Карелии не раз, а значит, они и сюда могут прийти… Уверяю вас, мне попадались следы, не похожие ни на какие другие!

В конце фразы Валентин Федорович снизил голос до трагического шепота и огляделся по сторонам с таким видом, словно мифический йети в любой момент мог выскочить к ним из-за деревьев. Маркиза подняла брови, и легкая усмешка пробежала по ее губам – всем видом девушка выражала презрение к столь наивной попытке завоевать ее внимание дешевой страшилкой.

Отойдя от охотника, она нарочно отстала от группы, даже немного отклонившись от заданного маршрута. Хотелось побыть одной. Потеряться не боялась, да и компас был с собой.

Через час блужданий по заснеженному лесу Анжелике повезло. Впереди появился косолапый. Он показался ей огромным, но не очень страшным. Медведь посмотрел на нее и медленно двинулся прочь. Автоматически сдернув с плеча винтовку, она поймала его голову в прицел и нажала на курок. Выстрел громким эхом разнесся по лесу. Зверь вздрогнул и рухнул в снег.

Я подошла ближе. По его телу пробежала последняя судорога, глаз залит кровью. Он был мертв.

– Хороший выстрел! – раздался голос Лаевского за моей спиной.

Я не слышала, как он подошел, и машинально развернулась, взяв винтовку на изготовку.

– Ого! – Валентин Федорович восхищенно ухмыльнулся, и это было его единственной реакцией на направленный в его лицо ствол.

– Извините! – я тут же опустила винтовку, снова заметив то выражение, которое было на его лице, когда я осматривала оружие. Выражение учителя, наблюдающего за учеником.

Какого черта ему надо, интересно?!

– Очень хороший выстрел! – повторил он, наклонившись над убитым медведем. – Сможете украсить вашу квартиру шкурой – прекрасный трофей, просто прекрасный!

Потом добавил еще что-то, наверное, тоже очень лестное, но я уже уходила прочь и не слышала.

Уезжала тем же вечером, решив твердо, что охота – занятие не для меня. Да, на какой-то миг я ощутила азарт, когда зверь показался передо мной из заснеженных зарослей! Но потом, когда он умирал на моих глазах, осталось только чувство стыда и неловкости.

Выяснилось, что и Валентин Федорович отправляется тем же вечером в город. Расставались тепло, несмотря на какую-то странную недоговоренность, оставшуюся между нами.

– Зря отказались от шкуры! – заметил он. – Жалеть потом будете, уверяю вас! Я бы гордился такой добычей! Не прощаюсь с вами, Каролина Артемовна, уверен, мы еще обязательно встретимся!

Я улыбнулась и проводила взглядом его машину, быстро скрывшуюся за сугробами. Странный человек и намеки странные. Хорошо бы узнать, кто он такой!