Паруса «Надежды». Морской дневник сухопутного человека - Александр Рыбин Страница 8

— Сегодня десятое апреля? — Илья достал новую сигарету, пальцы у него тряслись. — Значит, семнадцатого.

* * *

— Мое солнышко вспомнило обо мне.

Илья поморщился и отодвинул трубку, оттуда неслось что-то мурлыкающе: «котик», «зайчик», «соколик» — хотелось тут же блевануть.

— Ты что молчишь, соколик? — забеспокоились на том конце.

— Тебя слушаю, затаив дыхание.

— О! Ты меня уже заводишь!

— К тебе можно?

— Мой старый козлик уже в рейсе, так что ты вовремя.

У Ильи было такое выражение лица, будто он съел целый лимон, вместе с кожурой.

Старая сука, «учительница первая моя». Если бы не ее раз говорчики — рассказы о муже, капитане дальнего плавания, что он неплохой в принципе человек, но всё равно ведет себя как козлик, тапирчик, баранчик и ослик… А вот Илюшечка — мальчик золотой, соколик, солнышко, зайчик, котик и иногда несносный жеребчик. Если бы не эти уменьшительно — ласкательные прозвища, сюсюканье и пустая говорильня, эту Катю еще можно было бы терпеть. Несмотря на то, что ей сорок семь, хотя, конечно, она клянется, что тридцать пять. Но Илья-то видел ее паспорт. Они два раза летали в Турцию, Катенька оплачивала.

Если бы она еще не намазывала себя кремами, не орошала духами и черт знает какими пудрами себя не гримировала, если бы при этом она не подкачивала, не подкалывала и не подкладывала… Если бы… Если бы! Но запретить ей это делать было невозможно. В постели Илье иногда казалось, что он лежит не с женщиной, а с забальзамированным трупом. Один раз, когда они вдвоем перепили «Хеннесси» в Сочи, он пошел ночью познакомиться с тем, кто живет в унитазе, а вернувшись, увидел при лунном свете ее, благоухающую, похожую на подложенную к нему в кровать мумию. Тут его мозг окончательно вынесло, и тогда он заорал на всю гостиницу:

— Открой глаза! А-а!

Она испуганно соскочила с кровати и заметалась по номеру. Потом он просто ржал как ненормальный, а она его била подушкой, не понимая, что произошло.

Теперь они сидели у нее на уютной, убранной цветами, лоджии, пили кофе.

— Подожди ты с кроватью! — Илья отбросил ее блудливые ручонки. — У меня большие неприятности.

— Котик, тебе нужны бабки?

— Нет. То есть да! — Илья поперхнулся. — А ты откуда знаешь?

— Зайчик! Я не совсем дура, — она надула свои и без того накачанные ботоксом вареники, отчего ее лицо навсегда приняло несколько глуповатое выражение. — Ты последнее время…

— Катя! Давай по делу. — Илья вдруг решил, что будет грубо в его положении начинать со скандала. — Я в душ…

Под струями воды он пытался сосредоточиться на предстоящем сексуальном преступлении. А как еще можно назвать состояние, когда не хочется совсем, а надо? Может, подвиг соития?

В голове у него вертелась одна и та же мысль: можно ли в двадцать три стать импотентом? Ему даже стало жаль этого козлико-тапирчикового капитана дальнего плавания, которого он орогатил три года назад: капитану-то с ней приходилось быть в постели поболее, чем ему. «А впрочем, он, наверное, и удирает от этого в рейс, — пришла к нему одинокая мысль. — Точно — точно! Я бы тоже от нее удрал», — жалел он себя.

Как же настроиться на нужную волну? И тут откуда-то выползла фраза Арсена: «Без денег не приходи». Надо! Ну, Катька, погоди!

Когда они уже отдыхали после его «подвига» в постели, она положила голову ему на плечо.

— Мальчик мой! Я знаю, ты используешь меня, ты меня не любишь и не полюбишь. Да?

И это извечное, после констатации факта, что не любишь… Откуда-то всегда вылезал женский вопросик, такой наивненький, скромненький: «Да?» С большим — пребольшим вопросительным знаком. Он всегда бесил его. Зачем тебе обязательно услышать правду, если ты и так знаешь ее?

— Перестань! — Илья закурил.

— Любимый, ты, конечно, порядочная сволочь, что пришел ко мне. Уверена, что, если я тебе дам эти деньги, ты их никогда не вернешь. Никогда. Ты же знаешь, я не возьму с тебя ни расписки, ничего… Молчи. — Она закрыла его рот своей мягкой ладошкой. — Мы с тобой никогда не говорили так. По душам. Ты думаешь, я падшая… Да — да, ты так думаешь. И это правда. А я молюсь, прошу у Господа прощения за всё… И когда мой уходит в плавание, я прошу Господа, чтобы он вернулся живым и здоровым; и про тебя всегда помню, ставлю свечку, чтобы у тебя было всё хорошо. Ты помнишь, как мы познакомились?

— Конечно, — Илья вздохнул в темноте.

— Тот год, когда Господь подарил мне эту встречу, я вспоминаю, как праздник всей моей жизни. Я стояла под дождем на набережной, вся промокшая, продрогшая, зареванная. Я в очередной раз поругалась со своим Петей. Никто не тормозил. А ты, такой элегантный, подъехал…

— У меня тогда был старенький форд «Туарег», — Илья закрыл глаза. «А, правда, мне ее было тогда очень жаль, — подумал он. — Стоит такая несуразная. Мокрая курица. В дорогом плаще, с хлопающим на ветру зонтиком».

Катя еще ближе прижалась к худому, жилистому телу Ильи. Потом они долго молча лежали с открытыми глазами. В форточку заглянула луна, окатила нежно-желтым светом двух неподвижных людей.

— Ты останешься? — спросила Катерина с надеждой в голосе.

— Нет. Ты же знаешь… — Илья показал на выключенный сотовый. — Маман… В общем, прости… Я не готов изменять своим принципам.

Когда-то он ее предупредил, что предпочитает просыпаться утром в своей постели.

— Я понимаю.

У порога она его сухо поцеловала, чуть прикоснувшись к щеке своими варениками. Заглянула в глаза.

— Сволочь ты, Илья! Ты же знаешь, не могу тебе отказать. Я найду для тебя эти деньги. Видно, за всё надо платить втридорога.

— Я отдам, — Илья вспыхнул. — Клянусь.

Она ласково прикрыла ладошкой его покривившиеся губы.

— Отдашь! Я знаю… — прошептала она еле слышно. — Отдашь. Иди. Я тебе позвоню завтра.

10 июня, 3 часа ночи

Прочитал в брошюрке «Организация учебного процесса», чем будут заниматься курсанты во время похода, и, честно говоря, зауважал и пожалел их.

Организация учебного процесса

Весь курсантский состав разделен на три группы согласно названиям мачт фок, грот и бизань. Одна группа обеспечивает суточный наряд и работы по судну, вторая на ходу занимается в учебной штурманской рубке (УШР), третья занимается мореходной астрономией и управлением судном. Ежедневно происходит чередование таких групп по графику.

Каждое утро в 7.55 и днем в 13.00 производятся построения курсантов, на которых объявляется план занятий и распорядок текущего дня, доводится другая информация, приказы и распоряжения по курсантскому составу.

Консультации и прием зачетов за практику производить во 2-й половине дня.