Последнее шоу - Майкл Коннелли Страница 8

Бэллард насчитала девять детективов из особой группы ОРОУ. Со всеми она была знакома, некоторые ей даже нравились. Каждому было поручено провести осмотр отдельного участка, и все они перемещались по клубу под недремлющим оком лейтенанта Оливаса. По полу были расставлены желтые таблички с номерами улик: возле гильз, разбитых бокалов для мартини и прочего мусора.

Жертвы — все, кроме Синтии Хэддел, — оставались на своих местах. После фото- и видеосъемки их осмотрит бригада коронера, после чего тела увезут на вскрытие. В зале была и сама коронер, Джайалалита Паннерсельвам. Ее присутствие на месте преступления было большой редкостью и подчеркивало важность дела: как-никак массовое убийство. Доктор Джей — обычно к ней обращались именно так — стояла за плечом у фотографа и подсказывала, что снимать.

Стены огромного двухъярусного зала были выкрашены в черный цвет. У дальней стены нижнего яруса располагался бар, а напротив него — небольшой танцпол, окруженный пальмами и приватными кабинками, затянутыми в черную кожу. Увешанные белыми фонариками пальмы доходили до стеклянного атриума двумя этажами выше. По обеим сторонам от бара были лестницы на второй ярус: два пролета по шесть ступеней, ведущие к другим кабинкам и барным стойкам поменьше.

Четыре кабинки главного зала располагались в форме клеверного листа. В одной из них было трое мертвецов. Двое все еще сидели на своих местах. Тот, что слева — чернокожий, — запрокинул голову. Белый, сидевший справа, приник к плечу чернокожего, словно выпил лишнего и задремал. Третий, тоже белый, завалился набок. Голова и плечи его оказались в проходе между кабинками, а седеющие волосы, собранные в конский хвост, — в луже крови на полу.

В другом проходе, в двадцати футах от кабинки, лицом вниз лежал четвертый: черный здоровяк. Руки по бокам, ладонями вверх. На правом бедре — пустая кобура. Под соседним столом Бэллард заметила желтый пластиковый тазер.

В десяти футах от четвертого тела расплылось кровавое пятно, окруженное желтыми табличками и обрывками целлофана: здесь парамедики пытались спасти жизнь Синтии Хэддел. Рядом лежал круглый поднос из нержавейки — должно быть, ее рабочий инструмент.

Бэллард поднялась наверх, чтобы получше рассмотреть место преступления. Лейтенант Манро уже говорил, что стрельба началась в кабинке. В целом было несложно понять, что произошло дальше. Трое были убиты на месте. Стрелок прикончил их по порядку, одного за другим. Затем выскочил и побежал по проходу между кабинками. Столкнулся с вышибалой: тот, вытащив тазер, мчался навстречу своей погибели. Получил пулю, упал ничком и, скорее всего, сразу же умер.

За ним стояла официантка.

Бэллард представила, как Синтия Хэддел, не в силах двинуться с места, смотрит на убийцу. Возможно, поднимает поднос, чтобы закрыться им, словно щитом. Стрелок не стоял на месте и все же сумел попасть ей в центр груди. Бэллард задумалась, почему он выстрелил. Потому что девушка оказалась у него на пути? Или боялся, что она сумеет его опознать? В любом случае действовал он хладнокровно. Бэллард вспомнились слова, которые она сказала Дженкинсу: настоящий злодей. Как и тот, кто напал на Рамону Рамон. В обоих случаях одна и та же грубая жестокость, это уж точно.

Бэллард заметила детектива Кена Честейна. В одной руке у него была кожаная папка с планшетом для записей, в другой — шариковая ручка. Он никогда не являлся на место преступления без своего планшета. Не замечая стоявшей наверху Бэллард, он склонился над выпавшим из кабинки мужчиной и начал что-то писать на желтом линованном листе. Вид у Честейна был изможденный: должно быть, совесть замучила. По крайней мере, Бэллард хотелось в это верить. Почти пять лет они с Честейном были напарниками в особой группе убойного отдела. Потом Бэллард подала жалобу на Оливаса, а Честейн отказался ее подтвердить, хоть и был непосредственным свидетелем поступка, совершенного лейтенантом. Без его показаний делу не дали ход. Отдел служебных расследований пришел к выводу, что жалоба необоснованна. Оливас остался на своей должности, а Бэллард перевели в Голливудский дивизион. Тамошний капитан, водивший дружбу с Оливасом еще с академии, определил Бэллард к Дженкинсу, в ночную смену. «Ночной сеанс». Вот и все, добавить нечего.

Отвернувшись от бывшего напарника, Бэллард подняла взгляд на потолок, пробежалась глазами по углам клуба. Интересно, есть ли здесь камеры, и, если так, удалось ли заснять момент стрельбы. Записи с камер наблюдения, что внутри, что снаружи, — первейшие улики для следствия. Но камер не было видно. Бэллард знала, что многие голливудские клубы отказались от видеонаблюдения: клиенты — в особенности знаменитые — были против видеофиксации своих ночных похождений. Если запись попадала на tmz.com или другой веб-сайт, любому заведению, даже самому модному, оставалось лишь начинать процедуру банкротства. Без звездных завсегдатаев клубу не видать ни очередей у входа, ни денежных клиентов. Если известные люди обходят твой клуб стороной, рано или поздно все остальные тоже потеряют к нему интерес.

Решив не привлекать к себе лишнего внимания, Бэллард спустилась вниз и поискала взглядом стол судебной экспертизы. Его поставили в сторонке, у второй лестницы. Бэллард подошла к нему, взяла пару пластиковых пакетов для улик и направилась к бару. Справа от него были двустворчатые двери, а за ними, предположительно, кухня.

Так и оказалось. В маленьком помещении никого не было. Бэллард заметила, что некоторые конфорки на плите до сих пор не выключены. Клуб «Дансерз» не делал ставку на кулинарные изыски. По большей части здесь подавали барные закуски, приготовленные на гриле или во фритюрнице. Обогнув блестящий стол из нержавеющей стали, Бэллард выключила газ. Возвращаясь назад, она чуть не поскользнулась на жирном пятне: подвели бумажные бахилы, которые она надела перед тем, как войти в клуб.

В дальнем углу кухни была ниша. У одной ее стены рядком стояли отдельные шкафчики, у другой был уголок для отдыха: стол и два стула. Над столом висел знак «Не курить». Прямо под ним стояла пепельница, полная окурков. Бэллард повезло: на дверцы шкафчиков были наклеены полоски скотча с именами. «Синди» среди них не было, но Бэллард обнаружила шкафчик с надписью «Синдерс». Предположила, что он принадлежит Синтии Хэддел, и не ошиблась: ключ, снятый с тела пятой жертвы, подошел к замку.

В шкафчике были миниатюрная сумочка фирмы «Кейт Спейд», ветровка, пачка сигарет и светло-коричневый конверт. Прежде чем брать что-то в руки, Бэллард надела перчатки. Ей было известно: скорее всего, содержимое шкафчика сочтут не уликами, а личными вещами погибшей, но перчатки — это правило хорошего тона. Мало ли, вдруг в шкафчике найдется что-нибудь важное для следствия.

В сумочке обнаружился кошелек, а в нем — водительское удостоверение на имя Синтии Хэддел с указанием возраста: двадцать три года, и адреса: квартира или таунхаус на Ла-Бреа. Девушка жила в двадцати минутах ходьбы от клуба. Еще в кошельке было триста восемьдесят три доллара — многовато, подумала Бэллард — и две карточки: дебетовая «Wells Fargo» и кредитная «Visa». Кроме кошелька, в сумочке лежало кольцо с двумя ключами — пожалуй, не от машины, а от квартиры — и рядом мобильный телефон. Он был заряжен, но для разблокировки требовался отпечаток большого пальца.