Змей в саду Ватикана - Екатерина Барсова Страница 8

Матвей стоял рядом с Александрой, готовый вступить в бой и прикрыть остальных членов маленького отряда. Все были напряжены, и потому звук ключа, поворачивающегося в замке, был для них оглушителен и резок. Открыв дверь, побледневшая Александра повернулась к ним.

– Тихо! – попросила она.

Все молча кивнули, готовые к чему угодно…

Но в квартире царила тишина, почти непроницаемая, глухая, плотная… Они проследовали друг за другом по коридору, потом вышли на кухню. И здесь Александра подала голос:

– Оля!

В ответ тишина.

Они зашли в первую комнату, спальню. Все здесь было скомкано, перевернуто вверх дном. Скомканное покрывало валялось на полу. Ящики письменного стола открыты. Стул лежал ножками кверху у окна…

– Боже! – ахнула Александра, приложив ладони к щекам. – Мама!

Рита мгновенно схватила ее за локоть.

– Саш! Успокойся, прошу тебя… не надо.

Ни слова не говоря, та ринулась в соседнюю комнату, и вскоре все услышали пронзительный вопль.

Кинулись туда. Анна сразу поняла, что то была мастерская. Там царил тот же самый разгром. Картины лежали на полу, мольберт – сломан…

– Все! – обреченно сказала Александра. – Это конец. Но где же Оля? Ее убили? – истерично воскликнула она, обращаясь ко всем.

Первой нашлась Рита.

– Саш! Ну брось! Ее нет. Значит… – Она запнулась. – Надежда остается. Правда? – обратилась она за поддержкой к Матвею.

– Она могла куда-нибудь уехать…

– Учинив такой разгром? Скорее – ее похитили. А как ты считаешь? – задала она вопрос Анне.

Та подавила вздох:

– Версии, конечно, могут быть разными. Трудно говорить, не имея на руках никаких фактов и доказательств. Надо надеяться на лучшее.

– Лучшее! – истерично хохотнула Александра. – Где ты возьмешь это лучшее? У меня скоро выставка открывается. А здесь…

– Пропали выставочные материалы?

– Похоже на то.

– Возьми себя в руки, – строго сказала Рита, – и подумай: куда могла деться Ольга?

– Боже мой! Ну откуда я знаю. Она была всегда такой… нормальной… Без закидонов, которыми славится вся эта публика. И я сразу поняла, что с ней можно работать. А тут что-то непонятное случилось. И где Оля?

Шалинская зарыдала.

– Пошли на кухню, – скомандовала Рита. – Там все обговорим.

В шкафчике нашли чай, бутылку виски, печенье и конфеты. В холодильнике – копченую колбасу, сыр, помидоры и салат.

Рита быстро накрыла на стол. Они разлили по стаканам виски, и Рита обратилась к Анне:

– Ну, что скажешь? Ты у нас самая прокачанная по этой части.

– Пока ничего. Надо подавать заявление в полицию о пропаже. Кстати, я попробую обратиться к одному знакомому следователю. Вдруг поможет.

– Это – выход! – повеселела Рита – Не тяни! Обратись к нему как можно скорее.

* * *

Павел Рудягин впоследствии неоднократно вспоминал этот день. Бывает так, что предстоящие дни и дела не предвещают никаких хлопот, все идет по накатанной, но кто-то там наверху решает, что хватит тебе прохлаждаться, и устраивает задачку с квестом повышенной сложности.

И этот кто-то, без сомнения, обладал своеобразным чувством юмора.

В Москву Павел переехал недавно. Квартира ему досталась от одной очень дальней родcтвенницы, и если честно сказать, то чисто случайно. Квартира в центре Москвы, которая стоит по нынешним временам баснословных денег. Павел понял, что распространяться об этом факте не следует, потому что москвичи, конечно, народ хороший, но как говорил в романе «Мастер и Маргарита» известный персонаж – «квартирный вопрос их испортил».

А еще, как сказал кто-то из великих: «счастье любит тишину», и с этим было трудно не согласиться.

Павел в двухкомнатной квартире обустраивался постепенно. Не выкидывал разом и не трогал вещи умершей хозяйки, только раздал одежду и кое-какую хлипкую мебель отнес на помойку. А так все оставил практически в неприкосновенности. Ему нравилось входить в эту квартиру – с несовременным дизайном и старинной мебелью… казалось, что он попал в другое время, контрастирующее с вечно спешащим веком. Павел приехал из небольшого городка под Ярославлем, скучал по родным, хотя боль от разлуки с ними с течением времени притупилась и стала не такой острой и болезненной. До переезда в Москву он и не думал, что будет так скучать по своим – родителям, сестре и собаке.

Но жизнь есть жизнь, и тут уже ничего не попишешь…

В то утро Паша только приступил к завтраку, который обычно состоял из большой чашки кофе или чая и тарелки с яичницей, к ней прилагались тонко нарезанная колбаска и овощи по сезону. И вдруг раздался телефонный звонок. Это был начальник. Паша отодвинул тарелку и задал вопрос:

– Что-то срочное?

Хотелось в ответ услышать – нет, звоню просто так или что-то в этом роде. Но начальник бросил кратко: приезжай, тут труп у нас…

– Хорошо. Еду.

Начальник продиктовал ему адрес, по которому Паше следовало приехать, и он поспешил, про себя думая, что его жизнь скучной или рутинной не назовешь никак. Только и успевай поворачиваться… Он допил уже остывший кофе и выехал на работу.

В комнате по вышеуказанному адресу уже находилась его коллега Светлана Демченко. Она кратко поздоровалась с ним и кивнула на труп.

– Убили. Судя по всему, вчера, но это еще надо установить.

– Кто он?

– Филипп Рогов, помощник бывшего депутата Госдумы Дмитрия Коростылева. Изувечили так, что не узнать… Застрелили. А потом лицо искромсали.

Павел едва удержался, чтобы не присвистнуть. Он вспомнил, как кто-то из команды недавно напевал, правда, по другому поводу: «Депутаты, депутаты, а я маленький такой».

– Однако!

– Работа такая, – проворчала Светлана. – Ничему не удивляться.

– Разве я удивляюсь? Но все же… – Свою мысль он не закончил.

Раздался голос патологоанатома:

– Предварительно… – сказал тот, кратко здороваясь с Павлом.

– Кого-нибудь уже опрашивали? Жену, родных?…

– Он холостяк. Сейчас приедет его девушка.

Марина Байрюк приехала через пятнадцать минут. Это была блондинка среднего роста с распущенными волосами до плеч и накачанными силиконовыми губами. Одета она была в джинсы, меховую курточку и белый кашемировый свитер. На ногах – зеленые полусапожки.

Она не стала голосить или заламывать руки, просто побледнела и опустилась на стул.

– Вчера вечером. Да? – задала она вопрос.

– А почему вы об этом спрашиваете?