Отравление в пряничном домике - Инна Балтийская Страница 8

– Выйдем?

– Да незачем, никто все равно ничего не услышит, – устало заметила я. – Алиса, ты предупредила их об опасности?

– Конечно, велела ни к чему на столе не притрагиваться.

– Кроме Толика, никто… Никому плохо не стало?

– Стало, а как же! – злорадно усмехнулась Алиса. – Ребятишки поняли, что в халявной пище может оказаться отрава. Представляешь, как огорчились? Двое тут же блеванули, одна сознание потеряла, еле откачали. Вон, видишь, лежит на лавке, вся мокрая? Это ее минералкой поливали.

– Но на самом деле никто не отравился, правильно?

– Наверное, старуха сослепу сыпанула всю отраву только Толику в отбивную.

– Алиса… – Я посильнее вдохнула и на пару секунд задержала дыхание. – Я ее нашла. В смысле, кухарку.

Хозяйка салона пристально взглянула на меня, затем решительно тряхнула головой.

– Понятно. Значит, глупая баба все же посыпала новой приправой как минимум два блюда. Одно дала бедняге Толику, а другим полакомилась сама. Ладно, сейчас приедет полиция, разберутся.

Я ненадолго задумалась. Конечно, это звучит логично, но… Во-первых, исчезли две трети ядовитого порошка. Такого количества хватило бы, чтобы основательно приправить практически всю пищу, стоящую на столе. Тогда почему отравились всего двое? Во-вторых, почему смерть наступила так быстро? Насколько я знаю, стрихин, как и мышьяк, действует медленно. Отравившихся вполне можно успеть спасти. В-третьих…

– Алиса, покойнику кто-то вымыл лицо. – Тихо заметила я.

– Вымыл лицо? Но зачем? – Хозяйка с недоумением уставилась на меня.

Я пожала плечами. На первый взгляд, действительно, совершенная нелепость. Если парень наелся стрихнина, экспертиза все равно это выяснит. Если основная отрава в желудке, зачем стирать с губ подливку с жалкими остатками яда? Но… Если всю посуду, из которой ел погибший, тоже вымыли, теперь невозможно будет установить, в чем именно содержался яд. Может быть, в этом-то все дело? И Толик отравился вовсе не злосчастной отбивной?

Я не стала озвучивать свои размышления, и Алиса вернулась к своему ювелиру. Через несколько минут в зале, как по волшебству, возникло четверо людей в форме. Очевидно, кто-то все же вызвал полицию. Двое полицейских вышли вместе с хозяином в соседнюю комнату, а двое стали разбивать окружающих на несколько групп. Я, как самая спокойная, попала в одну группу с Алисой и двумя парнями. Отлично, послушаю, что скажет хозяйка. Алиса, разумеется, начала рассказ именно со своей версии о глупой кухарке, перепутавшей приправу с отравой. Я решила не возражать. В нечаянное отравление как-то не верилось, но, в конце концов, что я знаю о старухе? Вдруг она была шизофреничкой? Толик весь вечер доставал ее своей грубостью и придирками. И она могла решить, что, отравив его, окажет миру большую услугу. А потом испугалась разоблачения, сначала вымыла тарелку, потом решила, что ее это не спасет – ну, и доела остатки отравы.

Постойте-ка! Но ведь сначала отбивная подавалась ювелиру? Впрочем, если подумать, и этому найдется объяснение. Возможно, основным обидчиком безумная старуха сочла хозяина дома, который заплатил ей сущие гроши, и вдобавок заставил выносить издевательства сынка. Но из-за вмешательства Алисы покушение сорвалось, и неуловимая мстительница плавно переключилась на молодого нахала. Наверное, все так и случилось. Если бы кто-то из нормальных убийц запланировал прикончить хозяина дома, не понадобилась бы комедия с отбивной. Тем более, что ювелир свинину не ест. Отравитель дождался бы момента, когда весь народ выметется из зала, чтобы послушать мое гадание, и сыпанул бы побольше стрихнину прямо в бокал с вином, сиротливо стоящий на столе.

Когда очередь отвечать на вопросы дошла до меня, я детально описала все свои занятия в этот вечер. Упомянула и о вымытом Толике, и об исчезнувшей тарелке, но ни слова не сказала о своих догадках. Строить версии – дело полиции. В конце концов, кухарка мертва. Если она и провинилась перед людьми, то ответ держит уже перед Богом. Я ей не судья. Через несколько часов изматывающий допрос, наконец, окончился. Полицейские куда-то вышли. Я вопросительно посмотрела на Алису. Она перехватила мой взгляд и сквозь зубы процедила:

– Я отвезу тебя домой. Сейчас, только дождемся Петю, и уедем.

Как интересно, значит, она решила увезти ювелира из его собственного загородного дома. Подозревает, что на самом деле виновата не кухарка? Не выдержав, я дождалась, пока парни отойдут от нас к своей компании, я задала ей вопрос, давно вертевшийся на языке.

– Алиса, а кто вообще знал, что ваш друг не ест отбивных?

Алиса с недоумением взглянула на меня:

– Почему не ест? Это его любимое блюдо. Ему врачи запрещают, а толку-то… Силы воли у мужиков немного, да ты сама это знаешь. Если бы не я, слопал бы он эту свинину, еще добавки бы попросил.

Она попросила меня не уходить из зала и отправилась на поиски ювелира. А я решила побеседовать со слегка успокоившейся молодежью. Понаблюдав несколько минут за девицами, выбрала невысокую шатенку в круглых очках.

Она не рыдала, не билась в истерике, а спокойно сидела чуть в стороне от компании, отрешенно наблюдая происходящее. Как бы завязать светскую беседу? Надо вспомнить, что я ей нагадала. Как назло, после всего пережитого моя превосходная память взяла тайм-аут. Так все-таки? Богатого жениха или дальнюю дорогу? Так и не определившись, я решила действовать наудачу.

– Ну надо же, какое несчастье! – Взволнованным тоном начала я, подсев к девушке. – А ведь карты предупреждали!

– Разве? – Она изумленно поглядела на меня. – Если не ошибаюсь, вы пообещали Толику мелкие неприятности. Вы уверены, что это наиболее точное определение происшедшего?

Пропустив насмешку мимо ушей, я возликовала. Надо же, какая память! Интересно, она запомнила все, что я говорила в этот вечер? Оказалось, далеко не все. Просто Тане, как и большинству девушек, очень хотелось, чтобы у Толика случились хоть какие-нибудь неприятности.

– За что же его так не любили?

– О покойных плохо не говорят. – Протянула Таня. – Да тут и говорить не о чем. Мелкий пакостник он был, вот и все. Любое знакомство начинал с какой-нибудь шпильки. Меня, например, при каждой встрече спрашивал про очки. Дескать, действительно стекла стали еще толще, или ему сослепу кажется? А как Анжелику доводил, просто до слез! Приведет она парня к себе домой, а этот тип врывается в комнату, и швыряет ей в лицо… дамские трусики. И кричит: «Надька, опять трусы не постирала, грязными в ванну бросила!» Представляешь? Девчонка никого в дом привести не могла!

– А пожаловаться отцу она не пробовала?

– Да сто раз жаловалась, а проку? Он только смеялся ей в лицо. Еще бы, единственный сын, гордость рода, наследничек. Он его любил больше, чем дочку.

Да, при таком раскладе нельзя исключать, что отравить хотели именно Толика. Конечно, слишком жестокое наказание за мерзкие шуточки, но кто знает, до чего он мог довести неуравновешенного человека. В таком случае, свинина тут не причем, яд наверняка был в чем-то другом. Возможно, в каком-то салате, который сынок поковырял и бросил, а кухарка, на свою беду, унесла и доела.