Можно помереть со смеху - Эрл Стенли Гарднер Страница 8

Он взял со стула свою шляпу:

— Могу я использовать сведения, оплаченные ста пятьюдесятьюдолларами?

— Можете, — ответил я. — На самом деле расчет показывает,что мы израсходовали на тринадцать центов больше, чем сто пятьдесят долларов.Мы рассчитывали, что вы покроете все расходы. Советую вам обратиться в полицию,если вы не хотите неприятностей.

— Я не собираюсь иметь неприятности и не собираюсь звать напомощь полицию.

— Бывают моменты, когда обращение в полицию становитсягражданским долгом.

— Перед полицией штата Калифорния у меня нет гражданскихобязанностей.

Он опустил руку в карман брюк, вытащил несколько монет,отсчитал тринадцать центов, презрительным жестом кинул их Берте на стол исказал:

— В другой раз за такую крупную сумму я потребую от васрасписку и включу ее в свою налоговую декларацию. — После этого он повернулсяко мне: — Я сам позабочусь о своих делах, а вы беспокойтесь о своих.

— Точно, — сказал я. — Именно так я и собираюсь поступить. Японимаю вас так, что вы нас увольняете?

— Вы чертовски правы.

— Значит, мы на вас больше не работаем?

— Категорически нет!

Я поднял телефонную трубку, попросил телефонистку соединитьменя с городом и набрал номер.

Корнинг уже взялся за ручку двери, когда я сказал в трубку:

— Дайте, пожалуйста, полицейское управление.

Он резко повернулся на каблуках и уставился на меня.

— Фрэнк Селлерс на месте? — спросил я.

— Одну секунду, — ответил голос в трубке. Селлерс тут жеподошел к телефону:

— Алло, кто это?

— Дональд Лэм, — ответил я.

— А, это ты? Привет, Шустрик! Какого черта я понадобилсятебе на этот раз? Ты уже так давно не надоедал мне, что я…

— Хочу сообщить тебе о подозрении на убийство.

— Ну ты даешь!

— Ничего не поделаешь.

— Кто подозревается в убийстве?

Корнинг отпустил ручку двери и с угрожающим видом двинулсяна меня.

— Не бросай трубку, Селлерс, — сказал я. — Боюсь, сейчас ясхлопочу по морде: тогда ты услышишь звук удара.

Корнинг остановился.

— Интересно, кто собирается тебя бить? — спросил Селлерс.

— Я думаю, сейчас он изменил свои намерения. Он не хочет,чтобы наше агентство сообщило полиции то, что нам известно.

— Как это он не хочет! Скажи мне, кто этот парень, и я научуего хорошим манерам, — сказал Селлерс.

— Это было бы не очень хорошо с моей стороны.

— Тогда мне самому придется приехать к вам.

— Ну что ж, приезжай.

— Я выхожу. Ждите. Если этот парень не хочет иметьнеприятностей, пусть остается на месте.

— Как я могу удержать его здесь?

— Будь ему боксерской грушей для битья, — посоветовалСеллерс. — Это лучший способ из всех мне известных. Это упражнение принесет емуне меньше удовольствия, чем драка с тобой.

— Лучше возьми ручку, — сказал я. — У тебя нет необходимостиприезжать сюда.

— Беру ручку и бумагу, — сообщил он. — Давай.

Я начал диктовать:

— Друрри Велс, Фрост-Моур-роуд, номер 1638, въехал тудапримерно неделю назад с женой Ивонной: женщина с рыжими волосами, лет двадцатитрех — двадцати шести, вес — сорок девять килограммов, рост — сто пятьдесятчетыре сантиметра. Согласно сведениям, полученным от соседки, миссис ФрэнсисРейли, у этой супружеской пары в пятницу ночью произошла шумная ссора. Соседкауверяет, что слышала звук, похожий на удар палкой. После этого Друрри вышел издома, неся — что бы ты думал? — тело, завернутое в ковер или в одеяло. Онположил тело в автомобиль и…

— Я выезжаю туда, — прервал меня Селлерс. Корнинг кинулся наменя. Я попытался увернуться.

Он согнутой рукой зажал мою шею, хватаясь одновременно за телефонныйаппарат.

— Началось! — закричал я в трубку.

Корнинг выдернул телефонный шнур из розетки и отбросилаппарат в дальний угол комнаты. При этом у него был вид убийцы.

Берта сидела тихо и безмолвно, ее маленькие глазкиперебегали с Корнинга на меня и обратно.

Корнинг что-то крикнул, толкнул меня к Берте, кинулся кдвери и был таков.

— Сукин сын, — сказала Берта.

— Это вы про меня? — спросил я.

— Про него, — сказала Берта. Я улыбнулся ей:

— Наше взаимопонимание растет.

— Иди к черту! — прикрикнула она на меня. — Канай отсюда! Явышел из ее кабинета. Как только я появился в своем кабинете, Элси Брандперестала печатать на машинке.

— Нефть? — спросила она.

— Касторка, — пробурчал я.