Боль - Ольга Богуславская Страница 79

Он оборонялся, но за жизнь не дрался. И было видно, что все происходящее ему в тягость. Что-то сломалось.

Защищали Олега Цветкова адвокаты Московской городской коллегии Таисия Лемперт и Владимир Щукин.

Первым делом допросили Белугина.

Он подтвердил показания, которые давал на предварительном следствии. Да, он опознал Цветкова как человека, выходившего в тот день из подъезда Светиного дома.

Интересно, сказали адвокаты, разве можно с расстояния 40 метров рассмотреть лицо незнакомого человека?

После некоторого замешательства Белугин признал, что нельзя.

Стали разбираться с одеждой.

- Вы не дальтоник? - спросил его адвокат Щукин.

- Нет.

Стало быть, ошибка вышла. В тот день Цветков был в красной рубашке, а Белугин сказал - в синей.

Потом стали выяснять: на основании каких признаков он вообще опознавал Цветкова? По общим очертаниям фигуры. В день убийства Лакиной Цветков был в парикмахерской, и там после стрижки ему уложили волосы, а в день опознания они были грязные и прилизанные. Выходит, издалека... В конце концов Белугин произнес: да я сразу сказал следователю Борискину, что не смогу опознать Цветкова. А он сказал - надо опознать.

Так из арсенала обвинения было изъято первое важное доказательство вины Цветкова.

Теперь пришел черед Василия Гаврилова.

Его допрос адвокаты провели виртуозно. А начали с ничего не значащих пустяков: когда вы обычно встаете, долго ли умываетесь, сколько времени уходит на завтрак... Так, слово за слово, Гаврилов признал, что Цветков приехал к нему не позднее половины одиннадцатого, и в руках у него была не плотно набитая сумка, как того требовалось милиции, а обыкновенный пакет с бутылкой водки и курицей. Жена Гаврилова сразу сказала, что оговорить Цветкова её вынудили сотрудники милиции. Таким образом, у Цветкова появилось неопровержимое алиби.

Потом пришел черед изучения вещественных доказательств и исследования заключений экспертов.

Экспертизу на предмет установления времени смерти проводил эксперт с симпатичной фамилией Кролик. По Кролику выходило, что смерть могла наступить либо между половиной третьего и половиной пятого, либо в двенадцать тридцать. Кролика даже не стали допрашивать в суде, поскольку ни первое, ни второе заключение не соответствовало тому, что стало известно о времени приезда Цветкова к Гавриловым.

В ходе предварительного следствия изъяли 9 ножей. Их клинки можно было сравнить с одеждой убитой и кожными срезами с мест ранения. Но одежду и кожные срезы потеряли на предварительном следствии.

Выяснилось, что не исследовали записи с пейджера Лакиной, хотя эти записи были не менее важны, чем установление времени наступления смерти. Пусть так. Но ведь у Лакиной был телефон с определителем, а Цветков, как только пришел к Гавриловым, сразу позвонил ей домой и передал сообщение на пейджер. Телефон-то изъяли, но когда начали работать, кто-то случайно стер всю "память".

На предварительном следствии возлагали большие надежды на пиджак Цветкова. Дело в том, что на рукаве, под воротником и на подкладке нашли три небольших пятнышка крови, и по группе они совпали с кровью убитой. Лемперт и Щукин настояли на проведении генной экспертизы - и выяснилось, что на пиджаке кровь мужчины.

Во время судебного следствия огласили и заключения пяти судебно-биологических экспертиз одежды Цветкова. Квартира убитой была залита кровью. Двадцать девять ударов ножом неминуемо должны были оставить следы на одежде убийцы. Никаких следов на одежде Цветкова не обнаружили.

Таким образом, обвинение в убийстве отпало.

За ним - и обвинение в краже.

Что же касается пачки патронов, которые Цветков сбросил с балкона в доказательство серьезности своих намерений, то есть обвинения по статье 222, оно "отсохло" благодаря традиционной небрежности работников милиции. И даже если бы мы не знали, что ружья и патроны хранил дома муж матери Олега, о чем он сразу сообщил милиции, - все равно "привязать" их к делу оказалось невозможно. Где их взяли? Кто нашел? Кто передал следователю? Неизвестно. А раз так - отпало и обвинение в их хранении.

Мне ни разу в жизни не довелось побывать в судебном заседании, где прокурор отказался от обвинения по трем из четырех статей. И надо помнить, что первая из них - обвинение в убийстве. В нашем суде такое случается, сами знаете, раз в сто лет, а какими обезоруживающими должны быть обстоятельства отмены, и говорить нечего. Нельзя не сказать лишь о хирургически точной и блистательной по исполнению работе адвокатов. За один миг такого профессионального триумфа, такой исчерпывающей победы можно отдать многое.

Впрочем, осталось обвинение в хулиганстве.

Нет, не может быть. Абсурд!

Да. Ну и что?

То, что ни в чем не виновный человек защищался от нападения милиции, в суде было признано хулиганством, и судья Аринкина недрогнувшей рукой подписала приговор к лишению свободы сроком на шесть лет с отбыванием в колонии строгого режима.

Бывает цинизм, в ответ на который хочется кричать, а тут слова в глотке застряли. Всё.

Из-под стражи Олега Цветкова освободили через несколько дней после приговора лишь потому, что после ранения в славную августовскую ночь у него, как у старого тюремного туберкулезника, начался распад легкого. И от последнего в жизни срока его спас туберкулез, можно сказать, подаренный милицией.

* * *

После того как Олегу в тюремной больнице ампутировали часть легкого, Зинаида Даниловна поняла, что на лечение сына, а также и на адвокатов понадобятся деньги. И они с мужем приняли решение продать свою великолепную двухкомнатную квартиру стоимостью в 130 тысяч долларов, купить себе и сыну две однокомнатные подешевле, а вырученную разницу потратить на помощь сыну.

Фирма "Инт-Эко" обманула Цветкову. Квартира, в которой живут они с мужем, уже продана другим людям. Начались судебные тяжбы. И 7 декабря 2000 года Пресненский межмуниципальный суд Москвы оставил последний иск Цветковой и её мужа без удовлетворения. Это означает, что они потеряли свое законное жилье и остались без средств к существованию.

В день, когда это решение было принято, Зинаида Даниловна сказала Олегу, что теперь они с мужем окажутся на улице.

Выходило, что Олег, которому мать доверила все, что у неё было, подвел её.

А с человеком, который ставит свою честь выше жизни, нечего делать: он неисправимо человек.

И через два дня Олег Цветков покончил с собой.

Строптивых мужей пристреливают, не правда ли?

Все нижеследующее - сюжет для романа. Даже для двух. За такие сюжеты платят большие деньги. Собственно, и в нашем случае платили деньги. Только не очень большие. Убить обыкновенного мужа стоит нынче несколько тысяч долларов. Рынок услуг расширяется, и цены прыгают. Рынок есть рынок.