Загадка номера 622 - Жоэль Диккер Страница 79

Без двадцати семь все еще пребывали в добром здравии. Коктейль в бальном зале “Паласа” проходил в приятной непринужденной обстановке. Макер и Жан-Бенедикт, стоя поодаль, внимательно наблюдали за собравшимися и вскоре убедились, что никто не отравился.

– Ложная тревога, – с облегчением объявил Макер. – Все в порядке.

Но Жан-Бенедикт был сам не свой.

– Все в порядке? – вскрикнул он. – Откуда такая уверенность? Возможно, яд подействует чуть позже. – Он погрозил ему пальцем. – Предупреждаю тебя, если все эти люди умрут…

– Действие яда проявляется, по идее, менее чем за четверть часа, – перебил его Макер. – Они уже давно бы сдохли! Наверное, бармен добавлял в коктейль такие крохотные дозы, что они оказались безвредны.

– Смертельный яд смертелен даже в малых дозах! Ты совсем спятил!

– Как ты не понимаешь, – защищался Макер. – Тарногол представляет угрозу для банка. Ты не в курсе и сотой доли всей этой истории.

– Единственная угроза, которую я вижу, это ты, Макер. И не вздумай впутывать меня в свои делишки. Все кончено, ты меня слышишь? Левович избран! Он президент! Что ты собираешься предпринять? Взять пистолет и убить его у всех на глазах?

С этими словами Жан-Бенедикт направился к выходу.

– Куда ты? – сухо спросил Макер.

– В Альпийский салон. Тарногол и отец, должно быть, недоумевают, куда я делся. И потом, мне совсем не хочется, чтобы все вспомнили, когда случится беда, что видели нас вместе. Ты пойдешь ко дну в гордом одиночестве. Все эти годы ты сам был своим злейшим врагом. И президентом не стал исключительно по собственной вине.

Жан-Бенедикт ушел. Макер подумал, что он абсолютно прав – ему некого винить, кроме себя. Через двадцать минут Левовича объявят президентом. А он станет всеобщим посмешищем не только в банке, но и во всей Женеве. Кроме того, его сочтут изменником, намеревавшимся сдать своих клиентов иностранным налоговым органам. P-30 его не спасет. Более того, P-30 сотрет его в порошок. Он погиб…

Макер, признав поражение, поднялся к себе. Вечернюю уборку уже сделали: горничная навела порядок в ванной комнате, стерев послание Анастасии на зеркале. Интересно, куда она делась. Да что там, все конечно. Но он знал, как надо поступить. Он думал об этом с прошлой ночи.

Макер вынул из гардероба костюм, сшитый на заказ для торжественной церемонии. Облачился в него. Прицепил золотые запонки. Надел свои самые дорогие часы, специально захваченные по такому случаю. Старательно завязал галстук и застегнул элегантный жилет. На внутренней стороне пиджака он попросил вышить “М. Э., президент”. Он печально поглядел на вышивку. Посмотрелся в зеркало. Он никогда еще так себе не нравился. Он снова полюбовался собой. Вот таким красавцем он собирался вступить в должность президента. Вот таким красавцем он сейчас уйдет из жизни. Таким красавцем его и найдут. Завтра горничная обнаружит на ковре его бездыханное тело в луже свернувшейся крови.

Он подошел к сейфу и вынул пистолет. Зарядил его и засунул дулом в рот. Этот жест почему‐то успокоил его. Через несколько мгновений все завершится. Наконец‐то. С него хватит. Макер зажмурился, втиснул ствол пистолета чуть глубже и положил палец на курок. Последняя его мысль была об Анастасии.

Вдруг раздался стук. И из коридора послышался ее голос:

– Макер? Макер, ты тут?

Он открыл глаза, опомнившись, вытащил изо рта пистолет, положил его на комод и кинулся к двери.

– Анастасия! – воскликнул он. – Как же я рад тебя видеть! Спасибо, что ты здесь! Спасибо, что пришла!

Он долго обнимал ее, любуясь идеальными чертами ее лица. Она выглядела взволнованной, да и он тоже.

– Макер, – сказала она, – мы должны поговорить о том, что я прочла в твоей тетради.

Жестом приказав ей замолчать, он повел ее в комнату, чтобы их никто не услышал.

– Как такое вообще возможно? – всхлипнула Анастасия, когда Макер закрыл за ними дверь. – Как Тарногол посмел так поступить?

– Он сущий дьявол!

– То, что ты написал, это правда? Вы заключили пакт? Ты получил мою руку и сердце в обмен на свои акции?

– Прости! Прости меня! Но я был в отчаянии. Мне так хотелось жениться на тебе, а ты призналась, что любишь Льва…

– Да что ж такое… – простонала она, ничего не понимая.

Она пыталась вспомнить, что тогда произошло.

– Пятнадцать лет назад я подарил тебе обручальное кольцо с сапфиром, – сказал Макер. – Мне его дал Тарногол. Он обещал, что благодаря этому кольцу ты согласишься выйти за меня.

Что за бред! Анастасия растерялась. Может, ее муж просто спятил?

– Ты всегда говорил, что отказался от акций, чтобы мы с тобой были счастливы.

– Это правда.

– Я думала, ты хотел уйти из банка, зажить другой жизнью, потому что знал, что не о жизни с банкиром я мечтаю.

– Нет, – поправил ее Макер, – свои акции я отдал Тарноголу, чтобы заполучить тебя.

Анастасия совсем запуталась. Она чувствовала, что теряет почву под ногами.

– Объявление результатов через пять минут, – сказала она. – Ты должен пойти туда. Это твой триумф.

– Меня не изберут.

– Что?

– Президентом будет Левович.

– О чем ты, Макер? Какая ерунда.

– Я проиграл, – вздохнул он.

С печальным видом, понурив голову, он решил пойти навстречу судьбе. Спасибо Анастасии, она придала ему мужества, и теперь он готов встретить поражение достойно, а не умирать трусом.

•

Было уже около семи. Бальный зал “Паласа” бурлил. Через несколько минут объявят имя нового президента. Сотрудники банка толпились перед эстрадой в глубине зала, где с минуты на минуту должны были появиться члены совета.

Вошел Макер в костюме-тройке. Он был неотразим. Официант предложил ему шампанского. Макер взял бокал, выпил его залпом и немного успокоился. Потом нырнул в радостно гудевшую толпу. И выпил второй бокал шампанского, чтобы придать себе уверенности.

Но тут все смолкло – на эстраде стояли Синиор Тарногол, Орас Хансен и Жан-Бенедикт Хансен. Орас подошел к микрофону:

– Дамы и господа, совет Эвезнер-банка принял решение. Мы избрали нового президента и имеем честь сообщить вам…

Он умолк на полуслове, потому что в этот момент какой‐то человек в зале упал в обморок, увлекая за собой скатерть и груду посуды. Гости бросились к нему, попросив сотрудников отеля вызвать врача. В зале воцарилась тревожная тишина.

– Все в порядке? – спросил Орас в микрофон, не очень понимая, что делать.

Затем еще кто‐то из гостей почувствовал недомогание и растянулся на полу. Следом за ним второй, и пошло-поехало. Они вырубались один за другим, хрипя и хватаясь за живот. Через несколько мгновений уже добрая половина зала корчилась в страшных приступах рвоты.