Священная земля - Барбара Вуд Страница 78

Он прожевал, проглотил.

— Меня обвинили в покушении на убийство. Год я отсидел в тюрьме Восточных штатов. Без отработок. Одиночное заключение. Еду мне просовывали под дверь. Целый год я никого не видел и ни с кем не разговаривал.

После этого они сидели молча; доев ужин, Сет встал и поднял край скатерти.

— Это отправится обратно к Биллу Остлеру.

— Но она порезана на части. Он откажется принять ее в таком виде.

— Тогда мне придется добавить стоимость ткани к сумме вашего долга.

Увидев, что у нее задрожал подбородок, он сказал:

— Вы неплохо тут все обставили.

Поднял ацтекскую статуэтку с перевернутого бочонка, осмотрел ее.

— Это розовый нефрит. Очень редкая штука, и дорогая к тому же.

— И не только, мистер Хопкинс. Этот талисман когда-то принадлежал царице Монтесумы. Это статуэтка богини удачи — амулет, который мне подарила на счастье моя ацтекская няня, и в нем заключена большая сила.

— Вы думаете, что она принесет вам удачу?

— Она приведет меня к отцу, — уверенно ответила Анжелика.

— Лучше попросите ее, чтобы она научила вас готовить.

Хотя он произнес это с улыбкой, и Анжелика видела, что он не имел в виду ничего дурного, тем не менее у нее закипела кровь. Он хочет от нее слишком многого. Эта унизительная ситуация не стоит ста долларов, которые она ему задолжала.

Когда Сет уже собрался уходить к Чарли Бигелоу, она вдруг вспомнила.

— Постойте! Я хочу спросить.

— О чем?

— Сеньор Боггс.

— Да? — Она увидела, как напряглись мышцы его лица.

— Вы сказали, что он дурной человек.

— Да, — повторил он, но она ждала продолжения. Спустя мгновение Сет вздохнул и сказал: — Вы бы не продержались у него долго. Такие женщины, как вы, обычно быстро сгорают.

— Он заставил бы меня работать?

Он смотрел в ее невинные, широко открытые глаза и не знал, какие слова подобрать.

— Дамы, живущие над салуном, — пояснил он. — Вот что Боггс заставил бы вас делать.

Прошла секунда. Внезапно Анжелика покраснела, а потом стала мертвенно-бледной.

— Я больше не сожгу рис, — проговорила она.

Сет продолжал ночевать в палатке Чарли Бигелоу, но каждое утро приходил в свою хижину за завтраком, чистой рубашкой и корзинкой с обедом, которую собирала мисс Д'Арси. Поскольку выяснилось, что она не умеет стирать одежду, свою первую чистую сорочку после приезда мисс Д'Арси Сету пришлось купить за астрономическую сумму у Остлера. После этого он показал ей, как греть воду на огне, потом наполнять деревянное корыто за хижиной, бросать в него стружки от куска мыла и стирать одежду в мыльной воде. Ему удалось научить ее готовить завтрак, но вскоре он превратился в постоянный рацион из сгоревшего или непропеченного хлеба и слабого или слишком крепкого кофе. А обед в корзинке неизменно состоял из закопченной колбасы, остатков хлеба и яблок, купленных у воскресного торговца. Вечером Сет являлся к ужину, который чаще всего бывал испорчен, после чего отправлялся к Элизе, чтобы взять у нее домой две обеденные порции. После ужина, пока Анжелика мыла тарелки, он садился за стол с банкой, в которой плавал дневной улов — золотые чешуйки, песок и самородки, — все это очищал, сушил и взвешивал на небольших весах, а затем ссыпал в маленький кожаный мешочек, который убирал в коробку с замком. С наступлением ночи он уходил к Чарли. В остальном же его жизнь в Чертовой Балке протекала точно так же, как и до появления непредвиденной гостьи. На выходные он по-прежнему ездил в Американ-Форк, где проверял качество золота и оставлял его на хранение в банке. А субботними вечерами он брал большую деревянную лохань, наливал в нее воду, нагретую у очага, и соскабливал с тела недельную грязь. Потом переодевался в чистую одежду и отправлялся в салун, где пил виски и играл в карты с Ллевелином, Остлером и Бигелоу, а оттуда уходил в гостиницу, где после закрытия столовой, как он сказал бы, «отдыхал в компании» Элизы Гиббонс. Он понятия не имел, что делала мисс Д'Арси в свое свободное время, но подозревал, что ее занятия никак не связаны с обучением поварскому искусству.

Стоя на коленях на берегу реки и чувствуя спиной, как припекает солнце, он положил смесь земли и гравия в лоток, опустил его в поток воды и молился, чтобы ему удалось найти самородок, который покроет все возраставшие убытки от мисс Д'Арси. Сет прекрасно понимал, что в том нет ее вины. Она старалась изо всех сил, почти не жалуясь, но неизбежно превращала еду в несъедобный мусор, утюгом прожигала дырки в рубашках и тратила слишком много лампового масла. Он искренне надеялся, что, когда она отыщет своего отца, папаше хватит средств, вырученных от продажи мехов, чтобы возместить ущерб, причиненный его дорогой дочуркой.

Он опять окунул лоток в реку, потом вынул его из воды и принялся трясти из стороны в сторону, постукивая им о ладонь, чтобы гравий скатывался к дальнему краю, а сам тем временем думал о французе. Каждый раз, когда в лагере появлялись новые люди, Сет спрашивал у них, не знают ли они траппера по имени Д'Арси. До него доходили слухи, что индейцы нападают на трапперов, потому что те убивают животных, на которых индейцы охотятся. На севере происходили кровавые столкновения, после которых на земле оставалось множество трупов белых людей.

Не забывая окунать край лотка (каждый раз все под большим углом, пока в нем почти не осталось гравия, а только песок и золото), Сет посмотрел на темно-коричневые голыши, лежавшие на дне реки, поблескивая в солнечных лучах, и они напомнили ему глаза Анжелики. Особенно, как они сверкают в моменты ее коротких приступов гнева, когда она шепчет «Пресвятая Дева Мария!» и шлепает не пропекшуюся булку или сгоревший пудинг. Потом он заметил, что вода журчит по камням в точности, как ее смех, всегда следующий за вспышками гнева, когда она бранит себя и смахивает с лица прядь черных волос. Увидев, что на ветку дерева над рекой уселся зимородок, высматривая в ней рыбу, которой тут давно уже не было, Сет подумал, что его серо-голубые перья того же цвета, что и платье Анжелики, на которое она недавно пролила подливку, а потом несколько часов пыталась отчистить пятна.

Он потряс головой. Мысли об Анжелике одолевали его, словно она здесь стояла.

Он попробовал переключиться на другие темы: на перемены, которые принесет Калифорнии статус штата, на покупку фермы и предзимние хлопоты. Но как бы он ни старался, ни о чем другом, кроме Анжелики Д'Арси, думать у него не получалось. Например, в прошлое воскресенье, когда в Чертову Балку приехал странствующий священник, салун на время переоборудовали под церковь. Мисс Д'Арси пожаловала на службу последней. Когда она появилась в дверях, все головы повернулись в ее сторону и воцарилась тишина. На ней было удивительно красивое платье с чудесной кружевной испанской вуалью, покрывавшей голову и плечи, а на руках, сжимавших молитвенник и четки, были надеты перчатки. Неловкий момент затянулся (на католиков в этом протестантском поселении всегда смотрели с подозрением), и тогда вместо того, чтобы пройти вперед, мисс Д'Арси уселась в последнем ряду с проститутками.