Друг от друга - Филип Керр Страница 78

— Ну что ты! Ты бы заявил, что ты — Берни Гюнтер. Союзные власти наверняка проверили бы твою версию и выяснили, кто ты есть на самом деле. Нет, нам нужна была гарантия, что сунуться Берни Гюнтеру будет некуда. Когда станешь планировать свой следующий ход, обдумай это, Берни.

Наказание за убийства, тем более такие отвратительные, какие совершил ты, — смертная казнь. Берни Гюнтера повесят, если поймают. Но если арестуют Эрика Груэна, тогда ты можешь отделаться пожизненным заключением. А если учесть, что происходит в Федеральной Республике сейчас, выйдешь на свободу лет через десять. А то и через пять. Отсидишь за меня срок, а когда выйдешь — тебя будут ждать деньги в банке. Если как следует подумаешь, Берни, то сам согласишься, что я на редкость щедр. Ты ведь уже получил деньги, так? А еще двадцать пять тысяч шиллингов, кругленькая сумма, будут ждать тебя, когда ты выйдешь из Ландсберга. Ну, Берни, я ведь мог и гроша ломаного не положить на твое имя.

— Да, ты очень щедрый. — Я продолжал разговор, надеясь, а вдруг он проговорится, обронит хоть кроху информации, которая сгодится мне, чтобы вырваться из Вены.

— Знаешь, будь я на твоем месте, я бы явился в полицию сам. Как Эрик Груэн, разумеется. И тебе лучше поторопиться, пока не арестовали Берни Гюнтера и не повесили его. А то будет и еще чего похуже.

Я протолкнул в щель еще несколько монеток и засмеялся:

— Не представляю, что же такое может произойти, у меня и так положеньице — поганее некуда. Тут уж вы расстарались!

— Да нет, может, — возразил он. — Поверь мне. Вена — закрытый город, Берни. Из него не так-то легко выбраться. И при данных обстоятельствах, думаю, отряду израильских мстителей не потребуется много времени, чтобы выследить тебя. Как уж они там себя называют? «Накам»? В общем, что-то похожее на название мыла. Ты знаешь, что они базируются в Австрии? Так вот, Линц и Вена — центры их операций. А майор Джейкобс очень хорошо знаком с некоторыми из этих «обмылков». Может, потому, что сам из таких, а может, потому, что кое-кто из этих мстителей трудятся одновременно и на ЦРУ. Знаешь, как раз «обмылок» из ЦРУ и убил настоящую фрау Варцок. Что вряд ли удивительно после того, что она творила в Лемберг-Яновска. Жуткие вещи. Я знаю, я ведь там был. Настоящей зверюгой была эта женщина. Убивала евреев ради спортивного интереса.

— Ты-то убивал ради прогресса науки! — вставил я.

— Вот ты, Берни, иронизируешь, — укорил он. — Но я не виню тебя. Хотя то, что ты сказал, чистая правда. Никогда и никого я не убивал ради забавы. Я — врач. И никто из врачей не убивал просто так.

— А Вера? Её убийству у тебя какое оправдание?

— Не могу сказать, чтоб я его одобрял. Но Джейкобс посчитал, это поможет прижать тебя к ногтю поплотнее.

— Может, я все-таки сдамся как Берни Гюнтер, — заявил я. — Только ради того, чтобы помешать вашим планам.

— Да пожалуйста! Но у Джейкобса имеются в Вене влиятельные друзья. Почему-то я думаю, они раздобудут крепкие улики, что ты — Эрик Груэн. И даже ты поймешь, что так разумнее, когда окажешься в заключении.

— Скажи, у кого возник этот замысел?

— У Джейкобса. Он парень очень изобретательный, наш бравый майор. У него блеснула идея, когда они с Вольфрамом Ромбергом приехали покопаться в твоем саду в Дахау. Он сразу заметил сходство между нами, как только увидел тебя, Берни. Первоначально он планировал снова приехать в Дахау и организовать для тебя ловушку там. Но ты внезапно переехал в Мюнхен и вернулся к своему прежнему занятию. И тогда мы придумали, как заставить тебя пуститься на розыски Фридриха Варцока, чтобы ты решил, будто наступил на мозоль «старым товарищам» и заслужил хорошую трепку. Так мы лишили тебя мизинца. Эти старые досье СС скрупулёзны до противности, описывают мельчайшие подробности. Умный был ход со стороны майора, верно? Ведь это первое, что кинется проверять любой следователь или еврейские мстители — все ли пальцы на месте.

— А женщина, которая наняла меня?

— Моя жена. Первый раз она отправилась навестить тебя в Дахау, но ты уже оттуда уехал. Тогда она зашла к тебе в офис, чтобы хорошенько разглядеть тебя, убедиться, прав ли Джейкобс насчет нашего сходства. И согласилась, да, сходство имеется. Вот тогда мы сели вместе с майором и продумали операцию, что, должен признать, очень нас всех развлекло. Будто сочиняешь пьесу, придумываешь действующих лиц, всякие достоверные обоснования, чтобы легенда сработала. А потом осталось только заманить тебя в Гармиш, чтобы мы с тобой получше познакомились.

— Но ты вряд ли мог предвидеть смерть твоей матери, — сказал я. — Или мог?..

— Она уже давно болела, так что умереть могла в любой момент. Но так получилось, что мы немного облегчили ей уход в другой мир. Убить человека в больнице — проще простого. Особенно если он лежит в отдельной палате. Мы оказали ей услугу, совершили доброе дело.

— Ты позволил ее убить. — Я сунул новую порцию монеток в телефон. — Собственную мать!

— Нет, не убить! — энергично возразил Груэн. — Совсем нет. Это была эвтаназия. Такая практика существует и сейчас. Гораздо чаще, чем ты предполагаешь. Всю медицинскую систему вот так разом не изменить. Эвтаназия с тридцать девятого года — неотъемлемая часть нормальной больничной практики в Германии и Австрии.

— Ты убил собственную мать ради спасения своей шкуры.

— Отнюдь, Берни. Я пошел на это ради науки. В нашей ситуации цель оправдывает средства. Я думал, Генрих объяснил тебе всё. Всю важность наших экспериментов. Вакцина от малярии стоит всего, что было совершено ради нее. Я думал, ты понял это. Что такое несколько сотен жизней, ну, может, пара тысяч, в сравнении с миллионами, которых спасет вакцина? Моя совесть, Берни, чиста.

— Знаю. Оттого-то все еще ужаснее.

— Но ради того, чтобы наши опыты продвинулись, нам просто необходимо получить доступ к медицинскому оборудованию американцев. К лабораториям. Инструментам. Деньгам.

— К новым заключенным, — подсказал я. — Вроде тех немецких военнопленных в Гармиш-Партенкирхене. Кто же заподозрит, что они умерли в Альпах от малярии? Надо отдать тебе должное, Эрик. Это было очень умно. И куда же ты отправишься? В Атланту? Нью-Джерси? Иллинойс?

На минуту Груэн запнулся.

— С чего ты взял, что я собираюсь туда? — осторожно поинтересовался он.

— Может, я просто лучший детектив, чем ты считал.

— Не пытайся искать меня, Берни. Во-первых, кто тебе поверит? Ты — военный преступник, твое слово против слова человека, которому доверяет само ЦРУ. Уж поверь, Джейкобс добросовестно покопался в твоем прошлом, дружище. И обнаружил весьма любопытные фотографии: ты и рейхсфюрер Гиммлер, ты и генерал Гейдрих, ты и Артур Нёбе. Нашелся даже твой снимок с Германом Герингом. Понятия не имел, что у тебя такие громкие знакомства. «Обмылкам» это понравится. Заставит их думать, что ты — заметная фигура. Что Эрик Груэн был гораздо важнее для рейха, чем он был на самом деле.