Корова царя небесного - Иоанна Хмелевская Страница 77

— И я об этом думал, — подхватил полицейский. — И другого выхода у меня нет, а вы и она и без того уже слишком много знаете, так что без вашей помощи не обойтись…

Казик с ходу уловил идею.

— Симулировать убийство, вы это имеете в виду? Мерзавец узнает, что с ней покончили, и сочтёт себя в безопасности.

— Вот именно. Но предвижу трудности в осуществлении такого плана. Этот номер удастся провернуть лишь при условии ареста двух киллеров, что выжидают у дома, а как арестуешь до того, пока они себя не проявили? И не стану подвергать опасности пани Бурскую, и речи быть не может.

— Из того, что я слышал, одного вы уже, почитай, накрыли?

— Если быть точным, накрыл я четверых, но без шефа. Исполнители его не знают. О том, что я их вычислил, понятия не имеют, я же мог бы их прихватить, когда будут снимать деньги в банке, обычно эта гнида лично контролирует операцию.

— Именно его Элюня видела тогда в машине, головой ручаюсь, проше пана. А пану об этом не скажет, даже если его узнала, просто сама себе не верит. Вы шефа видели?

— Нет. в том-то и дело. А что?

— А то — плейбой высшей пробы, чтоб ему… Первый парень на деревне, из тех, по ком девушки с ума сходят. И мой человек то же говорит…

— Этому вашему человеку не мешает дать показания…

— Даже если мне грозит тюрьма — не выдам его. Очень полезный человек, с кодексом живёт в мире. Да и я сам, кстати…

Тут вернулась Элюня с бутылкой белого вина и штопором и проинформировала:

— Через одиннадцать минут будет готово. Казик, ты откроешь?… Ну и о чем вы договорились? Мне надо будет на кого-то посмотреть?

— Это само собой, — мрачно ответил комиссар Бежан. — Но потом. А пока мы раздумываем, как бы тут пани прикончить… Вам лучше этого не слушать.

— То есть я притворюсь мёртвой? Буду лежать под столом, облитая кетчупом? А у меня кетчупа-то и нет…

— Можно смотаться в ночной магазин и купить, — предложил Казик, вонзая штопор в пробку бутылки.

Комиссар Бежан уже в принципе решил, как действовать, но хотел вытянуть из Казика кое-что. Что-то парень явно скрывает, может, это как-то связано с афёрой вымогателей? Говорить же при Элюне было невозможно.

— Из-за вас у меня просто зверский аппетит разыгрался, — заявил комиссар замогильным голосом. — Слюнки текут, как подумаю о рыбе. Она там не пригорит?

И хотя Элюня прекрасно знала, что никак не может пригореть, поддалась провокации и опять бросилась в кухню.

— А теперь быстренько выкладывайте, в чем дело, нюхом чую… Да не пригоревшую рыбу, нечего мне лапшу на уши вешать, чую, что-то вы скрываете. Пока пани Бурская не вернулась…

Казик вытащил пробку и, махнув рукой — была не была! — в трех фразах выложил полицейскому правду. Комиссар отнёсся к признанию парня с пониманием и даже с сочувствием.

— Вот оно что… Нехорошо, но бывает и хуже. Если я так и останусь при одних уликах, без железных доказательств, в свидетели вы не годитесь. Значит, ещё и поэтому нужны неопровержимые доказательства. Придётся, видно, убить пани Бурскую…

Убийство совершалось следующим образом.

Бандита с седьмого этажа спугнули с помощью возвратившихся домой шумных жильцов, громко переговаривающихся и долго ковыряющихся в дверном замке. Бандит не заметил, что упомянутые жильцы ни в какую квартиру не заходили, ни в каком замке не ковырялись, а таинственным способом растворились в тёмном углу у мусоропровода рядом с чёрной лестницей. Зато на несколько минут киллер потерял из виду двери Элюниной квартиры.

Как только все затихло, негодяй поспешил на пост, как раз вовремя, чтобы заметить, как Элюнину квартиру покидает хахаль, проторчавший там несколько часов, кретин в меховой шапке и полосатом шарфе, из-за которого столько времени пришлось потратить занятым людям. Элюня лично заперла за ним двери, причём весьма небрежно и легкомысленно, во всяком случае, чутко прислушивающийся убийца не услышал звяканья цепочки.

Верхний убийца дал знать напарнику, и тот тоже увидел выходящего из дома хахаля. Да, точно он, меховая шапка и полосатый шарф. Значит, пришло время действовать.

Не теряя и без того потраченного времени, второй киллер выскочил из машины и помчался наверх, не обратив внимания на то, что работал только один лифт, а второй где-то застрял. Для него данный факт не имел значения.

Оба негодяя были чрезвычайно раздражены многочасовым ожиданием. Особенно злился давний знакомый Элюни, чудище её детских лет, личный враг девушки, считавший сегодняшнее задание лишь дополнением к собственной мести, к тому же потративший время и силы на ненужное избиение посторонней бабы. Он не сдерживал ярости, не стал цацкаться со стервой, отравившей ему жизнь, отбросил все советы нанимателя и вместо того, чтобы позвонить в дверь и культурно наврать что велели, тут же приступил к форсированию двери. Напарник поддержал его могучим плечом. Дверь не оказала особого сопротивления, заартачился лишь один замок, с ним умельцы справились в два счета и почти бесшумно ворвались в полутёмную прихожую, освещённую лишь слабым светом из гостиной.

В гостиной светился экран телевизора, хозяйка сидела в кресле спиной к двери и смотрела передачу. Видимо, так увлеклась, что не услышала шума, произведённого взломщиками, хотя, надо отдать им справедливость, действовали они довольно тихо. Увидев жертву, тот, что уже однажды неудачно покушался на неё, теперь не стал терять ни секунды. Страшный удар обрушился на её голову.

Голова несчастной разлетелась на куски с характерным фарфоровым звуком, одновременно в комнате вспыхнул свет и раздался голос:

— Ручки вверх, мальчики! И без глупостей! Прошу потихоньку развернуться.

Просьбу злоумышленники выполнили не сразу, слишком уж были ошарашены стеклянным черепом жертвы. До такой степени, что второй даже не сделал попытки извлечь из кармана огнестрельное оружие. Развернулись. Зрелище им предстало отвратительное: в дверях ванной полицейский в мундире, в кухонных дверях второй в гражданском, и оба с пушками. Сзади хлопнула ещё одна дверь, убийцы не посмели обернуться, но относительно предметов, ткнувшихся им в позвоночник, сомнений не оставалось. Распахнулась входная дверь, и вошли ещё двое полицейских в форме, весело позвякивая наручниками.

Комиссар спрятал пистолет и немедля приступил к делу.

— Взлом и убийство. Смягчающее обстоятельство лишь одно: сейчас вам позвонят, ответите — сделано. Надеюсь, мы поняли друг друга?

Нелегко было понять эту полицейскую суку, какое же смягчающее, если от них требуют сказать правду? Получили задачу прикончить девку, прикончили… или нет? Кажется, до них с некоторым опозданием дошло.

— Чаво? — разинул рот непосредственный убийца.

— Непонятно? Скажете, как велено, — пройдёте по статье попытка убийства, а нет — пеняйте на себя. Свидетелей много. Я уже не упоминаю о том, что имею дело с рецидивистом.