Предпоследний герой - Анна и Сергей Литвиновы Страница 77

Мать ведь первым делом спросит, получила ли она деньги. Или другое – скажет своим безапелляционным тоном: «Ну, я надеюсь, вы с Женечкой поладили!»

Надо снова домой звонить. Больше некуда. Может, ее оба раза просто соединяли неправильно?

– Але! – Голос в трубке все тот же. Но в этот раз – уже злой, подозрительный.

Сердце трепыхнулось, засаднило… воздух кончился, и Настя бессильно откинулась на подушку.

– Прекратите трубку швырять! – приказал старикашка. – Кто вам нужен? – И едко добавил: – Я же слышу: вы в трубку дышите.

– Вы… вы кто? – хрипло выдавила Настя.

И немедленно обругала себя: она – будто деревенщина. Кто же так по телефону разговаривает?

Пауза. Строгий, но резонный вопрос:

– А кто вам нужен?

Бегут секунды – наверно, безумно дорогие секунды международной связи.

– Мне нужен Сеня. Арсений Челышев.

– Се-ня? – удивляются в трубке. – А он тут больше не живет.

– Как не живет? Почему?

Сердце уже не болит. Просто бьется так сильно, что его удары даже сосчитать невозможно.

– По какому вопросу он вам нужен? – важно спрашивает старик.

И она гаркает:

– Я жена его! Настя Капитонова!

– Та-ак, – удовлетворенно констатировал старик. – Очень вовремя вы звоните. У меня как раз есть ряд вопросов. Именно к вам.

– А вы… извините – кто? – осторожно спросила она.

– Зовут меня Александр Борисович, – словоохотливо начал дедок. – А фамилия – Черкасов. Я приехал квартиру принимать.

– В каком смысле – «принимать»?

– А в самом прямом, – отрезал старик. – И, довожу до вашего сведения, что принять я ее не могу. Аквариум – в ужасном состоянии. Аспарагус – засох. Неужели сложно было поливать? А наскальная живопись на обоях?! Детского происхождения? А…

Настя наконец догадалась, и тут же перебила злого старика:

– Вы, наверно, отец того человека, кто нам квартиру сдал?

Дед сухо отвечал:

– Я, кажется, уже сообщил, что моя фамилия – Черкасов.

– Извините, – смиренно пробормотала Настя. – Я просто издалека звоню… вас не очень хорошо слышно…

Вранье, конечно, – слышимость была идеальной. Она попросила:

– А Сеня… Сеня куда переехал? Он ведь оставил вам свой новый телефон?

Старик ее вопрос проигнорировал. Продолжал скрипеть:

– …Полка в прихожей сломана. Холодильник не размораживался минимум месяц. И паркет исцарапан. На лыжах вы, что ли, по нему ездили?…

– Знаете, Александр Борисович, – Настин голос вдруг окреп, и сердце застучало ровнее. – Давайте мы с вами про эти детали после поговорим. Я вообще-то из-за границы звоню, тут связь очень дорогая. Скажите мне, где Сеня.

– Де-та-ли? – взвился старик. – Да эти «детали» не одну сотню рублей стоят!

– Я вам все компенсирую. Лично компенсирую. Клянусь! – воскликнула Настя.

И мимолетно подумала: «Кажется, я забыла, что уже не миллионерша…»

Старик значительно протянул:

– Вы, значит, за гра-а-ницей…

– Пожалуйста, – попросила Настя. – Дайте мне новый телефон Сени. Это очень важно.

– А мне откуда знать его телефон? Он позвонил. Сказал, что с квартиры съезжает. Передал мне ключи. Заверил, что все здесь содержится в полном порядке. Ну, я ему и поверил. А надо было вместе в квартиру идти. Сразу бы и побеседовали с ним… в теплой, дружественной обстановке. Спросил бы я его, что с раковиной случилось. – Старик патетически воскликнул: – Вот ответьте мне – отчего она вся рыжими пятнами пошла?

– Да плевать мне на вашу раковину! – заорала Настя. – Скажите мне, где Сеня!

«Очень умный поступок. Тут-то этот Черкасов – трубку и швырнет. Тем более что он и правда, кажется, не знает…»

– Я вас очень прошу, – тихо сказала она. – Может быть, Сеня говорил… что собирается в Южнороссийск?

– Да не докладывал он! – досадливо воскликнул дед. Настя почувствовала, что он потихоньку сменяет гнев на милость. Видно, разжалобил его отчаянный Настин голос. – Сказал мне ваш Сеня, что уезжал. Будет, мол, начинать новую жизнь. Я, вообще-то, был уверен, что вы, уважаемая супруга, – голос деда прозвучал ядовито, – вместе эту новую жизнь начинаете… Разошлись, что ли? – Яду добавилось. – Или просто временные контры?

– Нет… да… – совсем растерялась Настя. – Но вы точно не знаете, где можно найти Арсения? Может быть, он на работе? Только там телефоны не отвечают.

– Нет. «Катран-мед» свое существование прекратил, – высокопарно заявил старик. – Я тоже туда звонил. И телефоны действительно не отвечают. А вчера в «Московском комсомольце» статья была: ликвидировали эту лавочку. А очередь из пациентов пришлось с милицией разгонять.

– Может, Арсений в редакции? – с надеждой спросила она.

– Гениальная мысль, – ядовито сказал старик. – Я же говорю вам: я сам Арсения искал по всем телефонам. Чтобы выяснить, как он будет ущерб компенсировать. Ничего не знают в «Совпроме» о вашем супруге…

– Ладно, – устало сказала Настя. – Извините, пожалуйста, за рыб, за цветы и за раковину.

– Паркет. Холодильник. Обои… – перечислил дополнительный прейскурант старик.

– Хорошо-хорошо, – не в силах продолжать разговор, согласилась Настя. – Вы посчитайте пока, сколько все это стоит, а я вернусь и сразу вам заплачу.

И Настя, не прощаясь, положила трубку.

И ничком упала на гостиничную кровать.

Итак, Сеня ушел.

Бросил ее.

«Оборвал все концы», – его, кстати, любимое выражение.

И от этой потери было еще горше, чем от Эженова предательства.

* * *

Последние дни в Венеции прошли, будто в черно-белом фильме.

Краски – тусклые и смазанные. Звуки – хриплые, тихие. А лейтмотивом звучит фраза из заморского путеводителя на английском: «Венеция – дорогой город. Вы будете чувствовать себя здесь комфортно только в том случае, если можете тратить по двести долларов в день».

И, что самое обидное, все туристы, кажется, по стольку и тратили!

То под окном гондола с щупленькими японцами проплывет (а Настя помнила, как Эжен гондольеру сто долларов сунул).

То из «Флориана» (эх, взорвать бы это кафе!) вывалится веселая, пьяненькая компания…

А Настя расплатилась на гостиничном «ресепшене» за соки из бара и разговор с Москвой, с вредным старикашкой, и подвела баланс: на все про все у нее оставалось семьдесят долларов. На четыре дня! Десятку нужно сразу отложить на вапоретто – чтобы добраться до аэропорта. Итого получается – шестьдесят. Или – по пятнадцать в день. И это – у девушки, которая собиралась скупить весь «Гуччи»! А, и еще прикидывала, хватит ли ей денег на новенький автомобиль. Скажем, «Феррари»…