Надушенный рукав - Лора Джо Роулэнд Страница 77

Сано представил, как Макино, глядя на парочку, жадно глотает кизиловый чай. Затем увидел гротескное сплетение гибких молодых тел со сморщенным и истощенным.

— Но Макино никак не возбуждался, — продолжила Окицу. — Что бы мы ни делали, у него висел как дохлый червяк. Кохэйдзи даже пробовал играть жестко. Срывал с меня одежду, связывал руки и притворялся, что бьет. Здесь обычно Макино расходился, но не в этот раз. Он попросил еще чая. Я налила. Мы начали заново. Я сосала у Макино, а Кохэйдзи вошел в меня сзади.

Окицу говорила без стыда, словно обсуждала погоду. Сано узнал сцену, которую описывала Агэмаки, подглядывавшая за троицей.

— Вскоре у Макино встал как железный, — повествовала Окицу. — Он сказал, что готов. Кохэйдзи лег на постель. Я забралась сверху и вобрала его в себя. Макино вошел в меня сзади.

Окицу машинально наклонилась вперед и расставила колени, балансируя на руках.

— Макино словно обезумел. Он долбил так сильно и быстро, что мне стало больно. И вдруг он как будто хрюкнул и свалился на меня.

Окицу упала на пол, в ее голосе и на лице отразилось изумление, которое она испытала, когда ее зажало меж двух партнеров.

— Кохэйдзи спросил: «Что случилось?» Мы столкнули с себя Макино. Он упал на кровать. Мы сели и посмотрели на него.

Окицу сопровождала свои слова пантомимой. Сано представил рядом с ней Кохэйдзи — оба озадаченно смотрят на неподвижного хозяина.

— Он не двигался, — говорила Окицу. — Изо рта тянулась слюна. Глаза открыты, но словно пустые. Кохэйдзи позвал его по имени, Макино не ответил. Я потрясла его — никакой реакции. Кохэйдзи сказал: «Он мертв».

В ее голосе слышалось эхо смятенного замечания Кохэйдзи. Сано застыл в изумлении. Если девчонка не врет — а она вроде бы не врет, — значит, он расследовал вовсе не убийство. Макино умер не от рук врагов, как говорилось в письме. И племянник Мацудайры не нанимал Кохэйдзи убить главного старейшину. Кто-то положил записку в тайные покои и заставил владельца плавучей чайной дать лживые показания, чтобы подставить Даемона. Сано даже догадывался кто. Секретное прибежище обнаружил канцлер Янагисава со своими шпионами. Такие интриги как раз по его заблудшей душе. Наверное, он ждал, что Сано обнаружит фальшивую записку в ходе расследования. В противном случае Янагисава обязательно придумал бы другой способ подсунуть фальшивку. Но Янагисава не мог знать, что его хитрость приведет Сано к истине.

— Я решила, что Макино умер от перенапряжения, — проговорила Окицу. — Кохэйдзи сказал, что от второй чашки кизилового чая.

Или, может, от сочетания возбуждающего средства и излишне активного соития, добавил про себя Сано.

— Но мы не убивали его! — в истерике воскликнула Окицу. — Мы не собирались причинять ему вред. Это случайность!

Отани с облегчением перевел дух, на лице Ибэ отразилась досада. Хирата выглядел разочарованным. Агэмаки смотрела на Окицу с отвращением, явно огорченная, что смерть мужа не на совести соперницы. Сано покачал головой. Как все обернулось! Он поссорился с властителем Мацудайрой и канцлером Янагисавой, рисковал безопасностью жены и сына, и все только потому, что главный старейшина Макино стал жертвой собственного сладострастия. Впрочем, расследование не закончилось. Между смертью Макино и тем моментом, когда Агэмаки нашла его тело в кабинете, зиял провал.

— Что было дальше? — спросил Сано Окицу.

— Я сказала Кохэйдзи, что надо звать на помощь, привести кого-нибудь, — ответила Окицу. — Но он закричал: «Нет! Нельзя!» — Она схватила себя за руку, как, вероятно, он в тот миг. — Он сказал, что Макино уже не спасти. Что нас обвинят в его смерти. Что нас могут казнить. — У нее округлились глаза от страха, который вселил в нее Кохэйдзи. — Я спросила, что нам делать. У Кохэйдзи возникла идея. Он велел мне быстро одеваться. Во время игры у моего кимоно оторвался рукав, и Кохэйдзи вытерся им, прежде чем одеться.

Сано увидел, как актер беспечно выкидывает рукав, который позже окажется в постельном белье главного старейшины.

— Потом мы вместе одели Макино. — Окицу вздрогнула и скривилась. — Это было странно, он был похож на большую куклу. Затем перенесли его в кабинет. Никогда бы не подумала, что такой тщедушный старик столько весит, но мы вдвоем еле управились. Мы уложили его на пол. Кохэйдзи сломал задвижку на окне. Он сказал, так все подумают, что кто-то проник в дом и убил Макино. Потом выбежал наружу и примял кусты.

Вот, значит, кто оставил следы взлома и почему, мысленно отметил Сано.

— Кохэйдзи вернулся с палкой, — продолжила Окицу. — Велел мне устроить беспорядок. Пока я раскидывала бумаги и книги, — Окицу сморщилась, — Кохэйдзи охаживал Макино палкой, чтобы со стороны казалось, будто его забили насмерть.

Сано гадал, рассчитывал ли Макино, когда писал свое письмо, что умрет естественной или случайной смертью, а не от рук убийцы. Наверное, да. Макино умел пользоваться обстоятельствами и даже свою неизбежную смерть рассматривал как удобный случай, последний шанс досадить врагам, которые оставались в живых. Расследование убийства с Сано в роли сыщика прекрасно отвечало его целям. Он наслаждался мыслью о перепуганных врагах, которые будут числиться подозреваемыми. Не страшно даже, если их не накажут, выяснив, что убийства не было. Макино не мог знать, что дело коснется его сексуальных пристрастий и среди подозреваемых будут двое его партнеров.

— Кохэйдзи бил Макино по голове. Кровь залила весь пол, — говорила Окицу.

Ее слова напомнили Сано кое о чем, что он усвоил, осматривая трупы с доктором Ито в эдоском морге. Еще он вспомнил раны на теле Макино. Картина произошедшего с главным старейшиной, беспрестанно менявшаяся на протяжении всего расследования, вновь предстала в другом свете.

— Кохэйдзи погасил фонари в спальне Макино, — продолжила Окицу, — и отвел меня в свою комнату. Он сказал, что мы должны остаться там до утра, а если кто спросит — мы были вместе всю ночь, Макино и близко не видели. Я спросила: «А что, если Агэмаки нас слышала? Она поймет, что мы врем».

Окицу кинула на Агэмаки обиженный взгляд. Та ухмыльнулась. Окицу проговорила:

— Кохэйдзи сказал, чтобы я не беспокоилась, он заставит ее молчать. Так мы и сделали. Притворились, что не знаем о смерти Макино. Позже Кохэйдзи научил меня солгать вам, что я видела в кабинете Даемона.

Она подняла сомкнутые в замок руки, потом расцепила их и уронила на колени. Разочарование и слезы омрачили ее измазанное угольной пылью лицо.

— Все пошло не так, как мы рассчитывали. Но мы не убивали Макино. — Она обратилась к Сано кротким, молящим голосом: — Клянусь, это правда.

Хирата, Ибэ и Отани кивнули в знак того, что верят Окицу. Девочка наконец рассказала все, что знала, но насчет смерти, которой умер Макино, она все же ошибалась. Они с Кохэйдзи не так невинны, как она думала.

— Макино стал жертвой собственной похоти, — с облегчением подытожил Отани. — Даемон не замышлял его убийство. Властитель Мацудайра обрадуется вести, что он и его клан больше вне подозрений.