Страсти по-губернаторски - Фридрих Незнанский Страница 76

Он на ощупь отодвинулся к стене — сухой и холодной, прижался спиной, потом лицом, стало легче. Болело все избитое тело. И снова выругал себя за несдержанность — надо было терпеть. Терпеть и выкручиваться, да черт с ней, в конце концов, с той распиской! Ну написал бы, и что из этого? Жизнь кончается? Работы не будет? Чушь собачья… Ах, ну да, мы же честные, мы неподкупные! Вот и сиди теперь, неподкупный ты наш…

Звенело в голове, а в душе Турецкий чувствовал странное опустошение, будто кто-то вывернул его шкуру наизнанку и вытряхнул все, что в ней до того было. Что предпринять?..

От этих мрачных и, главное, не подсказывающих реального исхода мыслей отвлекали бухающие шаги над головой и бубнящие вразнобой голоса. Наверняка господа уголовнички сейчас решали его судьбу и спорили, что для него предпочтительней — застрелить, зарезать или утопить в реке, чтоб поплыл к далекому устью, как та самая рыба? Александр Борисович усмехнулся распухшими, разбитыми губами — смотри-ка, башка еще способна шутить! Наверное, далеко не все потеряно. А рука с саднящими косточками пальцев тут же подсказала, словно подсунула крупицу удовольствия, напомнила мстительно радостное ощущение от резкого удара по чужой челюсти. Вот ведь пустячок вроде, а как стало приятно!

Но слабое чувство удовлетворения сменилось мгновенной тревогой — над головой, даже чуть в стороне, где-то, возможно, рядом с домом, ударила резкая и хлесткая автоматная очередь. И следом за ней загремели беспорядочные выстрелы.

Ноги над головой затопали более громко и резко. Кто-то напал на бандитов? Ура, значит, освобождение рядом! Но эта мысль быстро угасла, поскольку бандитам не было никакого смысла оставлять его в подобной ситуации живым. Всегда можно списать убийство на нападавших. А для этого надо всего лишь поднять люк и…

Турецкий ползком, чисто уже машинально, постарался отодвинуться как можно дальше от проклятого люка, куда-нибудь в угол. Рука наткнулась на пустую корзину. И он поднял ее и выставил перед собой, будто она могла защитить от пули. Понял это, сплюнул, громко чертыхнулся и отшвырнул корзину в сторону. И тотчас унюхал просочившийся откуда-то запах дыма. Вот теперь уже все стало ясно до конца — убегая, бандиты, наверное, подожгли дом.

Дым оседал, проникал через щели в люке и заполнял постепенно подвальное помещение. На полу уже было трудно дышать, и Турецкий поднялся по стенке на ноги, хоть это было ему и нелегко. Почему-то вдруг весело подумал, что ко всем его сегодняшним бедам и заботам только этого и не хватало!

Над головой протопали шаги, люк распахнулся, появился слабый свет, и над квадратным отверстием склонился человек. Он тоже был в камуфляжной форме и чертовой этой шапочке-маске на голове.

— Александр Борисович, вы здесь?

— Здесь, — сиплым голосом, кашляя, ответил Турецкий.

— Держите руку! — Мужчина протянул к Александру Борисовичу свою руку, тот почти судорожно вцепился в нее, — раз! — и незнакомец, обладавший, видно, немалой силой, одним движением вытащил достаточно тяжелого Турецкого из черной дыры.

По стенам уже стелились языки пламени. Дым клубами заполнял комнату. Не теряя ни секунды, незнакомец, положив руку на плечо Турецкого, толчками подвел его к двери, которую распахнул ударом ноги. Впереди светлел выход. И за ним был свежий воздух.

Когда они оказались снаружи, сумерки совсем уже сгустились, но все близкие предметы освещало пламя полыхающего дома, источавшего сильный жар. К счастью либо на свою беду, дом стоял в одиночестве, поодаль от других таких же дач, которыми до появления «новых русских» было застроено фактически все Подмосковье, да и другие пригороды крупных городов. Тушить пожар, похоже, никто не собирался. Правда, Александр Борисович заметил нескольких человек, освещенных пламенем пожара, но в их руках не было ни ведер с водой, ни пожарного брандспойта, следовательно, о тушении никто здесь не думал.

Александр обернулся к своему рослому спасителю, разглядеть глаза которого под маской не было никакой возможности, разве что вот этот его острый нос, характерный такой… И неизвестный, видимо, почувствовал на себе внимание Турецкого. Он негромко сказал:

— Ну вот, Александр Борисович, теперь вы свободны. Опасность для вас миновала. Ваша машина — у вас же «пежо», я не ошибаюсь? — стоит вон там, справа, у обочины. Если не собираетесь присутствовать при пожаротушении, советую уезжать. Город рядом, не заблудитесь. Прощайте.

— Спасибо вам, вы бы хоть показались, что ли?

— Неважно, вон, слышите?

Уже где-то совсем близко послышался рев пожарной сирены.

— Прощайте, мне некогда, — и он, даже не пожав Турецкому руки, убежал в темноту.

Александр Борисович не стал дожидаться, пока наедут пожарные и милиция, потому что придется давать слишком много ненужных объяснений. Он вышел на дорогу, прошел немного вперед и увидел стоящий у обочины свой «пежо». Поразительно, но ключ был в замке зажигания. Он сел за руль, включил двигатель и поехал вперед, к развилке, откуда ему навстречу катила, сверкая многочисленными фарами, красная пожарная машина. Турецкий вежливо сдал вправо, пропустил ее и прибавил газу.

3

Загадка прояснилась, когда Турецкий возвратился в гостиницу, где его радостно встретили товарищи. На машине его действительно стоял «маячок», который, конечно, и указывал преследователям то место, где в данный момент находился следователь. За ним и бегать не надо было, он сам шел в руки.

Ну, с бандитами ясно, Журавлев лично представился. И теперь, после всего случившегося, он должен затаиться. О том, что следователя спасли, он наверняка и очень скоро узнает, значит, теперь он может ожидать соответствующих репрессий со стороны следствия. Ведь по закону похищение человека, оставление его в опасности уже само по себе гарантирует похитителю вполне приличный срок — от восьми лет и выше. А 295-я статья УК — посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование, — тянет вообще вплоть до пожизненного лишения свободы. Это ж надо иногда объяснять людям, даже подкованным, в силу их собственного образа жизни, в уголовном законодательстве. Что ж после этого ему остается? А немедленно скрыться, потому что теперь никакие связи «наверху» ему не помогут. Да и вряд ли кто возьмется помогать, после того как всплывут компрометирующие пленки.

Короче говоря, выполняя требование своих высокопоставленных друзей, Жура явно дал маху. Так считал Вячеслав Иванович Грязнов. И теперь он собирался сыграть на этом факте с Полтавиным и уже не улыбаться ему, а покрепче прижать его к стенке. Тем более имея на руках такие обличающие документы, как видеозаписи гулянок братвы с добрыми гостями. Комментариев Олега Коробова, к сожалению, у них не было, но уже сами пленки говорили за себя. В умелых руках они обладали поистине убийственной силой. Недаром за ними охотился Журавлев. Но в принципе ему-то самому наплевать, это серьезный компромат на того же губернатора, на Роберта Васильчикова, которому, впрочем, уже ничто не грозит, на покойных судей, находящихся в том же, что и он, положении. А что, скажет народ, гуляли с бандитами? Так это всем известно, выходит, догулялись, прости господи, — вот и все.