Гроссмейстеры афер - Игорь Атаманенко Страница 75

«Надо срочно сосватать Ирму за Зильбермана. Вопрос в том, кого из них начать обрабатывать первым, Густава или Ирму? Впрочем, очерёдность принципиального значения не имеет, главное — заручиться согласием обоих. Бог мой, как хорошо, что тогда я не настоял на объявлении нашего близкого родства с Зильберманом, в противном случае Ирма с порога отвергла бы моё предложение выйти замуж за Зильбермана. Нет-нет, в конце концов она согласилась бы с моими доводами, но мне предстояла бы чрезвычайно длительная и упорная осада. Итак, можно считать, что с Ирмой проблем не возникнет — она сделает так, как скажу ей я, а вот с Густавом, возможно, придётся повозиться…

Н-да, похоже, что этот дряхлеющий бисексуал начал терять рассудок. Надо же, черт возьми, так поделить заработанные сообща деньги. Кстати, основной капитал был накоплен мной, Ирмой и Махмудом, а Густав появился позже, когда нам уже закрыли доступ в еврейские клубы. А эта история с ночным вторжением к Махмуду?! Нашёл у кого искать нежности и понимания! У человека, который только сейчас, ползая по Интернету, узнал, что существует однополая любовь. Раньше — вряд ли. На Кавказе, в отличие от Закавказья — Грузии, Армении и Азербайджана — гомосексуализм не то что никогда не имел распространения, о нём население и слыхом не слыхало. Ну, была среди кавказцев пара «голубых» — знаменитый танцор Махмуд Эсамбаев, чеченец по происхождению, да ещё первый адыгейский композитор Умар Тхабисимов, но окружающие об их патологической страсти ничего не знали да и подозревать ничего не могли. У каждого — семья, дети. Правда, жили, что Эсамбаев, что Тхабисимов, уединённо, вдали от своих семей, полностью посвятив себя искусству и… гомосексуальным утехам.

Но кому из их соплеменников было дело до их однополой страсти? В них они видели лучших представителей своих народов, прославивших Чечню и Адыгею на весь мир!

Эсамбаев, активный гомосексуалист, тот содержал несколько любовников-иностранцев, среди которых самыми выдающимися были всемирно известные танцор от Бога Рудольф Нуреев и непревзойдённый мим Марсель Марсо — оба пассивные гомосексуалисты. У Эсамбаева была возможность поддерживать с ними регулярные половые контакты, так как он часто гастролировал по странам «забугорья».

Тхабисимов, пассивный «голубой», никогда не стремился обзавестись «импортными» любовниками, потому что из Майкопа практически никуда не выезжал из-за слабого здоровья. Свою нетрадиционную страсть он удовлетворял с молодыми секс-бомбардирами из Грузии и Абхазии, которые обучались в учебных заведениях Майкопа. За один сеанс «голубой любви» Тхабисимов щедро расплачивался со своим молодыми партнёрами, которые по возрасту годились ему во внуки, — ставка раз в десять превышала их стипендию…

Общим между Эсамбаевым и Тхабисимовым было лишь одно: каждый из них стремился к установлению «голубых контактов» с мужчинами, которые значительно моложе их.

Ну да бог с ними, с Эсамбаевым и Тхабисимовым — они уже года два, как покинули этот свет. На повестке дня — другой вопрос: как мне сосватать мою дочь за Густава?

Будем рассуждать конструктивно. Марик утверждал, что Густав — бисексуал. Значит, для него одинаково приемлемо вступать в половые контакты как с мужчинами, так и с женщинами. Это лишь в том случае, если Зильберман окончательно не мутировал в сторону гомосексуализма — ведь прошло столько времени. Если этого не произошло, возможно, он и клюнет на моё предложение. В случае, если он полностью переключился на молодых секс-партнёров, тогда он вежливо отклонит моё предложение. Как выяснить, посещает ли мой брат женщин? Стоп! В Вене существует целая служба частных детективов, готовых за приличные деньги покопаться в чужом грязном белье. Очень хорошая идея! — похвалил себя Герцог. — Завтра же надо нанять частного детектива, лучше двух. Будем надеяться, что в течение месяца, ну, от силы — двух, всё прояснится… Да, вот ещё что! Нанимать детективов придётся с помощью Ирмы — я же в немецком ни бум-бум, а моя дочь легко договорится с ними по-английски.

Если она поинтересуется, с какой целью я провожу выявление связей Зильбермана из числа жительниц Вены, я объясню ей напрямик, что у меня есть намерение сосватать её за Густава. Вот это-то и будет началом нашего с ней принципиального разговора. Если же в списках, которые составят детективы, будут фигурировать одни только мужчины — всё равно отступать нельзя. Ирме я их представлю как деловых партнёров Зильбермана. Подозрений у неё это не вызовет — она ведь так далека от всех этих сексуальных патологий и извращений, у неё на уме одно: как бы побыстрее и удачнее выйти замуж. Она мечтает о том, чтобы её суженым стал какой-нибудь князь, принц, барон или, на худой конец, маркиз, которыми, по её мнению, кишмя кишит вся Западная Европа. Кишить-то кишит, но что они собой представляют, эти титулованные ничтожества? Да у них же — что за душой, что в кармане — беспросветная пустота! И как только Ирма этого не понимает?!

Стоп-стоп! А если она откажется, сославшись на неравенство в возрастах, ведь Зильберману уже под семьдесят, тогда что? Ну что ж, тогда придётся перенести центр тяжести моей аргументации на капитал, которым обладает Густав, и который в случае его смерти перейдёт ей по наследству… Кстати, о смерти Зильбермана. А что если ускорить её наступление? Но тогда я иду наперекор своим принципам, о которых я успел поведать и братцу Густаву. Помнится, в первой нашей с ним беседе я заявил «что способен на всё, кроме убийства.» К чёрту! Сейчас речь идёт не только о благополучии моей горячо любимой дочери, ради которой я готов взять грех на душу, физически устранив Зильбермана. Речь идёт и о более прозаических, материальных категориях — деньгах, которые я смогу использовать в качестве стартового капитала для подготовки новых операций…

Первый же делёж заработанной «зелени» показал, что Густав не намерен не то что по-братски, а и просто по справедливости делить вырученную прибыль… Ну забрал я у него факс, гроссбух для контроля за поступлением средств, вырученных от реализации «звёздной» и «виртуальной» операций, ну поделю я деньги так, чтобы каждый поимел то, что ему причитается от степени участия в этих акциях, а дальше что? Идея новой авантюры может прийти в голову моему братцу и опять он заберёт себе львиную долю, а нам достанутся крохи. На этот счёт у меня нет никаких иллюзий — он обязательно нас «кинет»! И оправдание своей нечистоплотности найдёт — идея аферы, мол, принадлежала ему, а мы были лишь мальчиками на побегушках, рядовыми исполнителями его воли и гениального замысла. И так будет продолжаться бесконечно…

Всё, решено! Надо немедленно отдавать Ирму замуж за Зильбермана и сразу после того, как нам удастся провернуть какое-нибудь крупное дело, кончать с ним и как с партнёром, и как с человеком. А уж с помощью каких средств можно устранить Густава, об этом надо будет ещё помозговать — это, в конце концов, второе действие спектакля, поэтому времени на обдумывание ещё более чем достаточно…

Так, хватит рассуждений, контур основного плана я наметил, в остальном положусь на мой дар импровизации. За дело, Юлий!» — скомандовал себе Герцог и по телефону внутренней связи пригласил к себе Ирму.

* * *

Вопреки ожиданиям Герцога Ирма предложение своего отца выйти замуж за Зильбермана восприняла как нечто само собой разумеющееся, как если бы она всё уже давно для себя решила. Перейдя на шепот, она добавила, что Густав уже дважды делал ей предложение о помолвке. Её он собирался оформить в самой солидной синагоге Западной Европы — в Амстердаме, а объявить о ней во время застолья, посвящённого его дню рождения.