Убийство в старом доме - Энн Грэнджер Страница 75

Сняв с головы цилиндр, я сильно встряхнул его, при этом водяные брызги полетели во все стороны, и машинально спросил констебля, как он себя чувствует.

— Мне уже гораздо лучше, сэр! — с жаром воскликнул Биддл. Он обрадовался возможности отложить перо и вскочил. — Посмотрите! — взмолился он.

Он начал расхаживать туда-сюда, чтобы продемонстрировать, что нога уже зажила.

— Прекрасно, Биддл! — похвалил я, направляясь к своему кабинету.

— Сэр, можно мне вернуться к обычной работе? — констебль забежал вперед; его круглое мальчишеское лицо дышало нетерпением. — Готов делать что угодно, лишь бы не сидеть в помещении! Сержант Моррис говорил, что вам не хватает людей, чтобы наводить справки в Лаймхаусе. Можно и мне в Лаймхаус, сэр?

Что угодно, лишь бы избавиться от письменного стола и нудной работы, которую ему поручили! Я искренне посочувствовал бедняге. Во всяком случае, на споры у меня времени не было.

— Да, наверное. Спросите у сержанта Морриса, когда он вернется.

Биддл просиял и рассыпался в благодарностях. Я невольно пожалел, что не все молодые констебли полны такого же воодушевления, как Биддл!

Я вошел в кабинет и сел за стол, собираясь привести в порядок свои мысли. Что мне известно по делу? Чем больше я ломал голову, тем больше убеждался в том, что если мне и удастся подобраться к убийце, то только через смерть Адамса. Все убийцы рано или поздно совершают ошибки. Убийство Адамса — именно такая ошибка.

Но, если Адамс — ключ к разгадке, придется вернуться на место сноса трущоб в Агартауне. Допустим, Маделин держали там пленницей перед смертью. Скорее всего, убийца притащил ее в один из домов под снос, а именно в тот, где позже нашли ее тело. Где именно в доме ее держали? Почти наверняка в погребе. На ее платье мы заметили пятна плесени; такие появляются на сырых стенах в подземных каморках. В погребе ее криков никто не слышал…

Погреб!

Я вскочил и выбежал в приемную.

Встревоженный, Биддл уронил перо и уставился на меня разинув рот.

— Констебль! — воскликнул я. — Расскажите подробно, как вы упали!

— Я не виноват, сэр… — начал Биддл.

— Я и не говорю, что вы в чем-то виноваты! Расскажите, что произошло, мой мальчик!

— Ладно, сэр… — Биддл сглотнул слюну и нахмурился. — К сожалению, я ничего не записывал, как вы.

— Пусть это послужит вам уроком, — сурово ответил я. — Если вы станете детективом, вы должны научиться записывать все, что вы видите, и все, что происходит с вами и с другими. В нашей работе мелочей не бывает!

— Да, сэр, верно…

Биддл начал медленно и мучительно рассказывать, но я старался не выказывать нетерпения. Пусть рассказывает как угодно долго, лишь бы ничего не пропускал.

— Мы вернулись к тем домам, которые сносили. Но к тому времени, как мы туда пришли, сэр, от них остались только кучи мусора, плоские, как блины. Рабочие грузили обломки кирпичей в большие тачки. Так как сами дома снесли, погреба остались открытыми. Я подошел из любопытства, сэр, и заглянул внутрь. Мне было особенно интересно осмотреть погреб в том доме, где нашли покойницу. Мы, конечно, сразу обыскали весь дом, от чердака до подвала, и светили себе фонарями. Но тогда был ясный день, и я увидел, что тамошний погреб — всего лишь сырая яма под домом… — сурово заметил Биддл, осудивший низкопробные строительные стандарты, благодаря которым трущобы в Агартауне возводились с большой скоростью. — Стены были из грубого кирпича, и в растворе имелись отверстия. Наверное, я бы и сам сложил стены получше. Зато при таком количестве дыр там было за что ухватиться руками и было куда поставить ногу. Я решил спуститься в погреб и оглядеться. Надо сказать, сэр, я неплохо лазаю. В детстве обожал лазать по деревьям. Однажды я выбрался из окна второго этажа на ветку большого старого дерева, которое росло рядом с домом, и по нему спустился вниз. В тот день мать заперла меня в моей комнате за какую-то провинность. Так вот, я решил, что без труда спущусь в тот погреб. Поэтому я снял сапоги…

Я не собирался перебивать Биддла, но тут не мог не воскликнуть:

— Сняли сапоги?!

— Да, сэр. Я решил, что ноги мои сумеют найти опору, но только не в форменных сапогах. Они довольно неуклюжие, сэр. Так вот, только я начал спускаться, как сверху громко закричали: «Что это вы тут делаете, а?!» Я поднял голову и увидел над собой лицо, красное и сердитое, но выражение на нем было испуганное. Я велел тому человеку не волноваться. Сказал, что мне ничто не грозит и я не упаду. В ответ он еще громче завопил, чтобы я поднимался назад, и даже протянул мне руку. Я крикнул в ответ, чтобы он не хватал меня за руку, потому что иначе я потеряю равновесие. Но было уже поздно; он толкнул меня, и я полетел вниз. Упал навзничь, сэр. Так как сапоги я снял, то вывихнул лодыжку и растянул запястье… Мне, можно сказать, повезло, сэр. Но откровенно говоря, мистер Росс, сам бы я не упал! Я бы ни за что не упал, если бы он меня не столкнул! — Констебль Биддл серьезно посмотрел на меня своими круглыми глазами.

Я ему поверил.

— Кто вас толкнул? — осведомился я. — Кто предлагал вам помощь? Десятник Адамс?

— О нет, сэр! — ответил Биддл. — Это был тот джентльмен, мистер Флетчер. Потом он убежал, как будто не хотел, чтобы его в чем-то обвинили; по-моему, он просто струсил. Зато он прислал ко мне констебля Дженкинса и десятника. А может, они услышали мои крики и подошли сами. Как бы там ни было, они меня вытащили. Я не сказал сержанту Моррису, что джентльмен из железнодорожной компании в чем-то виноват, потому что знал, что между мистером Флетчером и нами, полицейскими то есть, возникли разногласия. Мне не хотелось усугублять положение.