Они написали убийство - Светлана Алешина Страница 74

— Завтра утром приезжает Валерьяновна, и ему удобнее ее встречать на вокзале отсюда.

— Он ее бывший муж?

— Да, хотя у меня есть подозрение, что скоро снова станет настоящим…

— Совет да любовь, — вздохнула Лариса и пошла на выход.

На улице по-прежнему валил снег, было тихо и как-то умиротворенно. Ларисе даже захотелось чуть постоять, чтобы насладиться очарованием зимней сказки. Но… Она вспомнила о Лохмане с Удальцовой и со вздохом открыла дверцу своего «Вольво». Прочистив «дворниками» лобовое стекло, она легко тронула машину с места и поехала в район аэропорта.

Как только она миновала дворец культуры «Рубин», то сразу же заподозрила неладное. Проезжую часть перегородили милицейские машины. Кроме того, присутствовали «Скорая помощь» и пожарка. Немного поодаль остановились два «жигуленка», водители которых вели между собой какую-то беседу.

Лариса подъехала поближе и поинтересовалась, что случилось. Водитель одного из «Жигулей», толстый бородатый здоровяк, поцокал языком и, сделав серьезный и даже скорбный вид, произнес:

— Бандитские разборки… Машину взорвали, белую «шестерку»…

* * *

Лариса поняла сразу же, что взорвалась машина Лохмана. Подтверждение она получила утром, когда позвонила майору Николаеву.

Она молча сидела на кухне, с компрессом на голове, потягивая собственноручно приготовленный кофе по-турецки. После почти бессонной ночи — она спала всего лишь три часа — болела голова.

Как назло, утром к ней пристал муж, которому окончательно надоели ее ночные отлучки. Котов даже не поехал в свой недавно вновь обретенный в Тарасове офис. Он вышел на кухню с суровым видом и осведомился, что есть на завтрак.

Лариса молча указала ему на холодильник, в котором находился сварганенный наскоро вчера ирландский гуляш. Она успела его приготовить между посещением своего ресторана и поездкой с Абрамцевым к дому Удальцовой.

— Лара, я хочу все-таки с тобой поговорить, — вкрадчиво начал Котов, когда тарелки были наполнены.

— О чем, солнце мое? — устало спросила она.

— А ты сама не догадываешься?

— Если ты все о том же, то я могу повторить, что сказала тебе после нашего последнего примирения, — монотонно ответила Лариса. — Мы же договорились, что у нас демократия — каждый имеет право на свою жизнь. Поскольку вариант моногамного домостроя у нас с тобой не получился, и ты виноват в этом сам. — Она выразительно посмотрела на мужа.

Котов тяжело вздохнул. Да, действительно, когда-то, еще два года тому назад, он, гуляя от жены направо и налево, не мог даже допустить мысли, что его Лариса имеет право на собственную личную жизнь. Потом, когда одна его измена обнаружилась, они почти развелись и вот наконец, в основном ради дочери, снова согласились жить вместе.

— У тебя новое увлечение? — с трудом сдерживая раздражение, спросил Котов.

— В каком смысле?

— Не валяй дурака, Лара! Ты завела себе нового любовника?

— Женя, прекрати говорить глупости! — Лариса схватилась за голову. — Если у тебя на уме одни только бабы, это не значит, что я должна следовать твоему примеру…

— Безусловно, — с кривой улыбкой согласился Котов. — Этого еще не хватало, если бы ты вдруг загналась, что называется, по бабам…

Последние слова он произнес, кокетливо приподняв брови, с ехидной ухмылочкой.

— Слушай, а может быть, ты, — он пристально посмотрел на жену, — и вправду того…

— Что «того»? — не поняла Лариса.

— А этого самого, — уклончиво ответил Котов. — Что-то в последнее время ты очень часто общаешься с некоей Эвелиной Горской. К чему бы это? Парикмахерши — они такие озорницы… В Москве у меня была знакомая модельерша, так она была бисексуалкой и туда, и сюда успевала…

Ларису вдруг это развеселило. Она посмотрела на Котова, который продолжал развивать эту ставшую внезапно интересной для него тему, и сначала широко улыбнулась, а потом в голос расхохоталась.

— Женечка, солнце мое, я, конечно, многое ожидала от тебя услышать в качестве упреков по поводу моего отсутствия, но только не это! — воскликнула она. — Надо же, муж меня в лесбиянки записал!

— Сейчас, Лара, в наше тяжелое время, у народа крыша едет капитально, и у бедных, и у богатых, — только и смог сказать он в свое оправдание.

— Крыша? — переспросила машинально Лариса. — А, да, крыша едет… Да, ты абсолютно прав, Женя… Абсолютно прав.

И тут вдруг у нее блеснула неожиданная, на первый взгляд невероятная догадка. Она прекрасно объясняла тот факт, что в живых из четверых участников любовной драмы осталась только одна Арина Борисова.

— Женя, да ты у меня умница! — вырвалось у нее. — Подойди ко мне, я тебя поцелую…

— Ты что? С тобой все в порядке? — несколько недоуменно спросил Котов, удивляясь тому, как внезапно изменилось настроение Ларисы.

— Со мной наверняка очень скоро все будет в порядке, и я перестану гулять по ночам. Обещаю тебе… По крайней мере до тех пор, пока еще куда-нибудь не влезу со своим любопытным носом, — у Ларисы даже перестала болеть голова.

Поскольку Евгений по-прежнему сидел в недоумении, она встала и сама подошла к нему. Лариса, прямо как в далекие студенческие времена, села к нему на колени и, обняв за шею, крепко поцеловала в губы.

Он, обескураженный поведением жены, поднял брови, оставаясь холодным и безучастным, но, постепенно поддаваясь чарам Ларисы, тоже обнял ее и начал гладить по спине.

И тут Лариса сама отстранилась от него.

— Женя, тебе пора на работу, а мне — по делам. Встретимся вечером, я рассчитываю, если все будет нормально, сегодня быть дома часов в семь. Я, кстати, соскучилась по Насте, поскольку не видела ее уже два дня.

Котов нахмурился. Дела Ларисы оставались для него полной загадкой, поскольку она принципиально не посвящала в подробности своих приключений мужа. Он снова обеспокоенно посмотрел на жену.

— Да не лесбиянка я, не лесбиянка! — крикнула она ему, выходя из кухни в коридор и направляясь в свою комнату одеваться. — Если хочешь крепкого турецкого кофе, то он в кофейнике, я специально заварила для своей больной головы.

Лариса, поглощенная своими мыслями, которые совершенно неожиданно приобрели некую стройность после разговора с Евгением, чуть было не стукнулась лбом о дверь своей комнаты. Ей не терпелось действовать. Для этого в первую очередь необходимо было связаться с Абрамцевым.

Он находился у Борисовой дома, где Лариса оставила его ночью. Она решила ехать прямо туда. У нее еще не было четкого плана дальнейших действий, поэтому она сочла, что детали ей подскажет сама жизнь.

Дверь ей открыл Абрамцев, который выглядел довольно бодро, хотя и несколько взъерошенно. Волосы на его голове стояли дыбом, прическу можно было назвать «не один я в поле кувыркался». Лариса невольно улыбнулась.