Джек - Брильянт - Уильям Кеннеди Страница 72

— Сколько тебе надо? У меня их целая коллекция.

— Два. И патроны.

Барахольщик раскрыл створки шкафчика под стойкой и вытащил оттуда два непарных пистолета, один — старый «Смит энд Вессон» тридцать второго калибра, с которым мне вскоре предстояло близко познакомиться. Это был запатентованный в 1877 году уродливый маленький безкурковый ржавый пистолет с костяной ручкой и со стершимся серийным номером, выбитым на основании рукоятки. Ни один профессионал не стал бы его хранить. Возможно, Барахольщику он достался в обмен на пиво. Бессмысленное, нелепое, опасное оружие. Под чекой у него был поврежден механизм, поврежден он и сейчас, однако в идеальных условиях пистолет стрелял — выстрелит при необходимости и сегодня. Отталкивающий, скособоченный, маленький посланец смерти — что-то вроде кобры на костылях.

— Это безумие, — не выдержал я. — Мы сидим здесь, готовимся открыть огонь и, черт возьми, забываем, что есть ведь и другие способы решения проблемы. Весь мир еще ума не лишился. Почему, например, не вызвать полицию штата?

— Вызови губернатора, — заметил Джек. — Он наверняка будет рад застать меня в добром здравии.

— Неплохая идея, — согласился я.

— Позвони моей родне в Филадельфию, — продолжал Джек. — Позвони своим родственникам. Позвони всем своим друзьям и сообщи им, что здесь дают бесплатно выпить. Через четверть часа очередь выстроится.

— Еще одна превосходная мысль, — сказал я.

— Но вот что мне прикажешь делать завтра вечером?

Пока мы раздумывали, что Джек хотел этим сказать, он зарядил один из двух пистолетов Барахольщика. Тут Флосси решила, что рисковать жизнью она не намерена.

— Если ты подымешься наверх, он тебя никогда не найдет, — сказала она Джеку.

— Куда наверх?

— Ко мне. Я туда сама пойду, если что.

— У тебя есть наверху комната?

— Комната? Комнатой я бы это не назвала.

— Что ж ты думаешь, он не сообразит заглянуть наверх?

— Мою конуру он в жизни не найдет — в этом все дело. Если мы туда заберемся и потушим свет, он тебя тысячу лет искать будет. Это ведь, считай, в другом здании.

— Гусь тупой, но дотошный, — возразил Джек. — Может и найти.

— Тогда давай сами нападем на это польское отродье, — взорвался Хьюберт. — Сколько, мать вашу, можно сидеть тут и ни хрена не делать! Как мыши под пол забились.

— Нет, ни то, ни другое нам не подходит, — возразил я. — Одни говорят — уходим, другие — остаемся, а ведь мы даже не попытались вызвать кого-нибудь себе на помощь.

— Не торопитесь, — сказал Джек. — Действовать надо с умом, осмотрительно. Сколько раз бывало: все проблемы разом решить хотят — а потом на тот свет отправляются. Слушайте меня. Сейчас самое время расходиться.

— Я, пожалуй, выпью еще одну кружку пива, — сказал я и подсел к стойке, на самый дальний от дверей табурет.

Миллиган сел со мной рядом и сказал:

— И я тоже на посошок выпью.

— Давайте по последней, — сказал Барахольщик, заходя за стойку, — и буду закрываться. Выключу свет и уйду. И приведу сюда фараона, даже если его на веревке тащить придется.

Джек пожал плечами.

— А мы — наверх, — сказал он Флосси. — В твою дыру.

— Ступай за мной, — сказала она.

— Обратно только по этой лестнице?

— Есть и вторая, — сказал Барахольщик. — Наверху большой чердак, он соединяет клуб с другим зданием, где раньше фабрика по производству орехового масла была.

— Господи, фабрика по производству орехового масла?!

— Фасадом она выходит на другую улицу, на Донаган-авеню, и там нет окон. Флосси права. Никому и в голову не придет, что у нас с фабрикой общий чердак. В этих старых домах сам черт заблудится. Куда только по этим переходам не попадешь!

— А Гусь ничего не выкинет, если не сможет сюда проникнуть? — спросил я. — Вы как считаете?

— Не думаю, чтобы он стал сюда рваться, — ответил Джек. — Он ведь только за мной охотится. Впрочем, он маньяк и как себя поведет — неизвестно. Вы все ждите, пока Флосси спустится вниз, а потом мотайте удочки, ну а мы с Хьюбертом наверху пересидим.

Этот план мне понравился, однако я сказал: «Я пойду с вами», чем почему-то ужасно насмешил Джека. Я никак не мог понять, что тут смешного, но он еще долго смеялся, а потом сказал: «Ладно, так и быть, пошли», после чего я взял недопитую бутылку пива и последовал за ним и Хьюбертом туда, где уже давно не было никакой фабрики по производству орехового масла.

Флосси повела нас по шаткой лестнице, по пахнущим плесенью коридорам, через сучковатую дверь в кирпичной стене уже другого здания, потом опять длинными, погруженными в кромешный мрак коридорами, по которым мы шли на ощупь, держась за руки. Когда же она зажгла наконец керосиновую лампу, мы оказались на чердаке, в большом пустом помещении с кривым, вздыбленным полом и разбитыми стеклами на окнах, через которые теперь можно было беспрепятственно дотянуться до насеста и пары трехдюймовых сталагмитов из голубиного помета, которые представляли собой отличную мишень. Из мебели в помещении имелись лишь старая армейская койка с вытертым оливковым одеялом и с подушкой без наволочки, грубо сколоченный ящик, который служил столом, да стоявший рядом с ящиком деревянный стул с прямой спинкой. Больше на чердаке не было ничего, если не считать паутины, пыли, крысиного помета и разбросанной ореховой скорлупы.

— Знаешь, Джек, — сказала Флосси, — я на этом чердаке даю, только если уж очень припрет. Простыня у меня внизу припрятана, принести?

— В другой раз, малышка, — отозвался Джек и здоровой рукой схватил ее за задницу.

— Я уже забыла, когда ты меня трогал, Джек.

— Ничего, еще вспомнишь.

— То-то же. Ой, Боже милостивый, ты только посмотри!

На стене, за спиной Джека сидела и пялилась на нас своими маленькими красными глазками громадная, величиной с зайца, крыса. Она выглядывала из дыры в стене, футах в четырех от пола, и издали казалась нарисованной. Когда на нее упал свет, мы увидели, что крыса серо-коричневая, с белой меткой на груди — писаная красавица, в жизни не видал красивее. «Если из нее сделать чучело, получится фантастический экспонат», — подумал я.

— Первый раз ее здесь вижу, — сказала Флосси.

Крыса наблюдала за нами с невозмутимым спокойствием.

— Она пришла сюда первой, — сказал Джек, опустился на койку и снял пиджак.

Флосси поставила лампу на ящик и сказала:

— Пойду спущусь вниз, посмотрю, что там делается. Пусть Делейни уходит, если хочет, а я останусь, так и быть.

— Умница, Флосси, умница, — похвалил ее Джек.

— Он никогда не найдет сюда дорогу, Джек, — сказала Флосси. — Главное, не высовываться.