Мораторий на крови - Марк Фурман Страница 71

Однако при таком числе жертв и пострадавших от террористов значительная часть их отбывает пожизненное заключение, тогда как смертная казнь была бы для них наиболее адекватным наказанием. Для сравнения: в период с 1985 по 1990 год, то есть всего за шесть лет до введения моратория на высшую меру наказания, в России было казнено 2383 человека. Надо отметить, что с мнением выдающегося русского писателя Александра Солженицына о необходимости при нынешнем разгуле преступности ввести высшую меру наказания в стране, солидарны свыше 70 процентов россиян, среди которых немало известных людей.

Министр МВД России Владимир Колокольцев в программе телеканала НТВ прямо заявил: «Боюсь навлечь на себя гнев противников смертной казни, но, если не как министр, а как простой гражданин, я не видел бы ничего предосудительного для подобного рода преступников. Если посмотреть примеры разных стран, в Евросоюзе — один подход, в США — другой подход. У каждого государства есть свои особенности, и эти особенности нужно учитывать». Таким образом, В. Колокольцев прокомментировал случаи убийств девочек в Татарстане и Иркутской области и высказывание ведущего программы о том, что в обществе все чаще говорят о необходимости возвращения смертной казни в качестве высшей меры наказания.

Бывший Уполномоченный при Президенте РФ по правам ребенка юрист Павел Астахов также высказался за смертную казнь, комментируя смерть пятилетней девочки от рук насильника и рецидивиста в Пятигорске. «Убийца Анечки Прокопенко должен ответить за ее мучения и гибель своей жизнью. Извергов не остановить, если не лишать их жизни», — написал Астахов в интернете. Точно так же он прокомментировал убийство девятимесячной девочки в Брянске: «За убийство с особой жестокостью малышки Ани Шкапцовой ее палач должен расплатиться своей жизнью, хотя высшая мера по УК — пожизненное заключение». Глава комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Ирина Яровая также поддерживает введение высшей меры наказания: «Моя личная точка зрения — она высказывалась уже давно и неоднократно — заключается в том, что за такие преступления как терроризм, преднамеренное убийство детей, серийные убийства, никакого снисхождения быть не может. Сомневаюсь, что те, кто совершил подобные преступления, смогут чистосердечно раскаяться и измениться», — подчеркнула она.

Такую же позицию занимают известные деятели нашей культуры: кинорежиссер Станислав Говорухин, писатели Михаил Веллер и Эдуард Тополь. Последний в своем интервью прямо заявил: «Убийцу типа Чикатило, который убивает детей, щадить не надо. Я знакомился с делами серийных убийц в институте Сербского: это людоеды, ну просто животные. Общество не должно кормить людоедов, действительно людоедов. Оно не должно их воспитывать, их невозможно воспитать». В заключение приведу показательный криминальный эпизод. Пару лет назад, летом и осенью, в Московской и соседних областях неизвестный монстр из охотничьего ружья и пистолета отстрелял в целях грабежа десять человек. Это лишь доказанные убийства, считает следствие, число их может быть и больше. К счастью, при совершении последнего по счету убийства так и не установленный до сих пор преступник был убит выстрелом из пистолета преследовавшим его милиционером. По сути, сержант Иван Бороденко исполнил смертный приговор серийному убийце, на который со дня принятия моратория не пошел бы российский суд… Надеюсь, что «Мораторий на крови», этот роман-реквием, пройдет сквозь сердца большинства россиян, затронет их мысли и чувства. С одной стороны, в книге — сострадание, боль и скорбь по погибшим, с другой — попранное свыше, вопреки Конституции страны, право человека на жизнь, снисхождение к убийцам и террористам. Согласитесь, с введением моратория на смертную казнь Закон и Справедливость находятся как бы в отставке, они отправлены на пожизненную пенсию, вопреки высоким идеалам подлинного, а не настоянного на крови, гуманизма. И в наших с вами силах, граждане России, совместно, возможно, и путем всенародного референдума, положить этому конец.