Особые обстоятельства - Джон Ле Карре Страница 70

— Но с тех пор, как Кит уехал, о нем никто не слышал?

— Нет, и на мобильный он тоже не отвечает.

— А раньше с ним такое бывало?

— Чтобы он отказывался с нами разговаривать и удирал?

— Чтобы закатывал истерику, резко куда-нибудь подрывался и уезжал, никому не говоря ни слова?

— Когда мой обожаемый бывший свалил от меня с новой подружкой и половиной закладной по дому, папа поехал осаждать его квартиру.

— И что он с ними потом сделал?

— Ничего — он дверью ошибся.

Возвращаться в офис Тоби не стал и с мрачным предчувствием посмотрел на большие арочные окна министерства. Влившись в толпу угрюмых чиновников в черных костюмах, которые поднимались и спускались по ступеням Клайв-Хауза, Тоби вдруг почувствовал, что его охватила такая же нервная тошнота, как и тем прекрасным весенним утром три года назад, когда он приехал на работу, чтобы подготовить все для противозаконной записи на диктофон.

У входных ворот Тоби решил рискнуть:

— Скажите, пожалуйста, — обратился он к охраннику, показывая пропуск, — к вам сегодня не заглядывал бывший сотрудник министерства сэр Кристофер Пробин? Пробин, через “и”, — добавил он.

Охранник защелкал клавишами компьютера.

— Нет, у нас такого не было. Может, через другой вход пошел? А ему назначено?

— Не знаю, — ответил Тоби и, вернувшись к себе в кабинет, вновь принялся раздумывать над линией поведения министерства в Ливии.

* * *

— Сэр Кристофер?

— Он самый.

— Я — Асиф Ланкастер из департамента исполнительного директора. Чем могу вам помочь, сэр?

Ланкастер был чернокожим, говорил с манчестерским акцентом и выглядел лет на восемнадцать — впрочем, так Кит думал чуть ли не про всех подряд. Тем не менее он сразу проникся к пареньку симпатией — если уж министерство открыло свои двери таким вот ланкастерам, подумал он, то и от него не отмахнутся, когда он будет говорить неприятную правду об операции “Дикая природа” и ее последствиях.

Вдвоем они дошли до конференц-зала. Удобные кресла, длинный стол. На стенах — акварели с видами Озерного края. Ланкастер жестом предложил Киту присесть.

— Послушайте, я еще хотел задать вам один вопрос, — начал Кит, которому не очень-то хотелось расставаться с документом. — Вы и ваши подчиненные не имеете отношения к операции “Дикая природа”?

Ланкастер взглянул на него, на конверт и позволил себе натянуто улыбнуться.

— Могу с уверенностью заявить, что не имеем, — ответил он и, осторожно забрав из рук Кита конверт, исчез в соседней комнате.

* * *

Судя по золотым часам от Картье, подаренным Сюзанной на двадцатипятилетие их свадьбы, прошло уже полтора часа с тех пор, как Ланкастер, распахнув дверь, завел в соседнюю комнатку обещанного Киту старшего юрисконсульта с помощником. За это время Ланкастер навестил Кита четыре раза: предложил ему кофе, затем принес его и еще дважды заглядывал заверить, что Лайонел внимательно читает документ и придет сюда, “как только они с Францес вникнут во все детали дела”.

— Лайонел? — спросил тогда Кит.

— Заместитель старшего юрисконсульта. Он половину недели работает в канцелярии, а половину — у нас. Сказал, что был помощником атташе по правовым вопросам в Париже, когда вы там служили торговым советником.

— Лайонел, значит, — довольно хмыкнул Кит.

Лайонел запомнился ему достойным, чуть косноязычным юношей, белокурым и веснушчатым. Он еще отличался тем, что считал делом чести приглашать на танцах самых некрасивых дам.

— А Францес…? — с надеждой спросил Кит.

— Францес — наш новый ответственный директор по безопасности. Она одна из подчиненных исполнительного директора. К сожалению, тоже адвокат, — улыбнулся Ланкастер. — Раньше у нее была частная практика, но как только появилась возможность перейти на госслужбу, она с радостью ею воспользовалась.

Теперь Кит был благодарен Ланкастеру за такую информацию — ведь если бы не молодой человек, он бы в жизни не догадался, что Францес вообще способна чему-либо радоваться. Вид у женщины, сидевшей сейчас напротив Кита, был погребально-угрюмый: этому способствовал и черный деловой костюм, и коротко подстриженные волосы, и манера никогда не смотреть никому в глаза.

Лайонел же, несмотря на прошедшие с их последней встречи двадцать лет, совершенно не изменился и был все таким же чопорным занудой. Конечно, веснушки сменились пигментными пятнами, а белокурые волосы поседели, но улыбка у него была все такой же безупречной, а рукопожатие — крепким. Киту помнилось, что раньше Лайонел курил трубку — наверное, бросил.

— Кит, рад вас видеть! — воскликнул Лайонел, подойдя к Киту куда ближе, чем тому хотелось бы, чтобы пожать ему руку. — Ну, как живется на заслуженной пенсии? Если бы вы знали, как я о пенсии мечтаю! Наслышан, кстати, о вашем чудном вояже на Карибы, — подмигнул Лайонел и, понизив голос, спросил: — Ну а Сюзанна как? Справляется со своей проблемой?

— Да, спасибо, уже гораздо лучше, прямо-таки намного лучше, — ответил Кит и поспешно, словно это только что пришло ему в голову, добавил: — Честно говоря, мы так долго этого ждали, Лайонел. Но все же преодолели это суровое испытание. Конечно, Сьюки гораздо тяжелее пришлось, это же она болела.

— Да-да, мы все прекрасно об этом знаем и оттого чрезвычайно тебе благодарны за этот документ — такой полезный, такой своевременный! — и за то, что ты доставил его нам, не принявшись, так сказать, раскачивать лодку, — усаживаясь, заявил уже ничуть не косноязычный Лайонел. — Правда ведь, Францес? Разумеется, — открыв папку, он вытащил копию отчета Кита, — мы были просто потрясены. Мы так вам сочувствуем! Через что вам пришлось пройти! Бедная Сюзанна, это просто безобразие. Францес, я ведь говорю от лица нас обоих, верно?

Но если Францес и была с ним согласна, она это никак не продемонстрировала. Она сидела, уткнувшись в копию отчета Кита. Он даже подумал, что она решила выучить текст наизусть.

— Сэр Кристофер, Сюзанна подписывала когда-нибудь акт? — спросила вдруг Францес, не поднимая головы.

— Какой еще акт? — Киту, наверное, впервые в жизни не понравилось, что его назвали “сэром”. — О чем вы говорите?

— Акт о неразглашении, — не отрываясь от отчета, ответила Францес. — И дополнительное соглашение условий и положений к нему. — И, не дожидаясь ответа, она обратилась к Лайонелу: — Вы не помните, в его время супруги и партнеры должны были подписывать акт? Или это уже позже ввели? Я что-то не помню.

— Хм, честно говоря, я как-то тоже не уверен, — ответил Лайонел. — Кит, а вы как думаете?

— Понятия не имею, — буркнул Кит. — Никогда не видел, чтобы она подписывала какие-то акты или еще что. И уж точно она мне никогда не говорила о том, чтобы ей предлагали такое на подпись. — Терпение Кита оказалось вовсе не безграничным, и с трудом сдерживаемая ярость наконец начала просачиваться наружу: — Какая к чертям разница, что она подписывала или не подписывала? Не моя вина, что она оказалась в курсе событий. Да и не ее тоже. Она в отчаянии, как и я сам. Ей нужны ответы. Нам всем нужны.