Лестница страха - Михаил Ежов Страница 70

Казимов усмехнулся:

— Как в кино?

Смирнов кивнул:

— Именно.

— Тебя никто не придет спасать.

— Знаю. Тем более расскажи.

— Ладно. — Казимов пожал плечами. — Почему бы и нет? Думаю, в конце концов, ты заслужил.

— Вот спасибо.

— Тем более что у меня еще есть час в запасе, прежде чем вызвать опергруппу. Слушай. После того как погиб мой брат, я пошел в служить в полицию. Вернее, тогда еще в милицию, но это не важно. Знаешь, у меня развилось что-то вроде паранойи: я панически боялся, что меня за что-нибудь посадят. Подбросят наркотики или пришьют чужое преступление. Словом, я буквально с ума сходил. При мысли о тюрьме меня только что наизнанку не выворачивало. И я решил, что если я стану полицейским, то буду неприкосновенен. Словом, поступил я на службу. Вот тут-то меня и нашли.

— Кто? — вставил Смирнов.

— Орден Дракона. Он уже существовал. На самом деле, я думаю, ему больше лет, чем нам с тобой. Так вот, мне предложили защиту и помощь взамен на услуги. Кроме того, мне обещали открыть другой мир, где власть достается тем, кто верно служит Хозяину.

— Сатане, — уточнил Смирнов.

— Именно. Дракону. Я принял христианство, потому что без этого я не мог отречься от Бога. Что я и сделал в тот же день, как меня крестили. С тех пор я служу сатане.

Смирнов вспомнил слова Степаненко, записанные на листке. Тот говорил о драконе.

— Хочешь сказать, все учителя в школе — члены этой вашей секты?

— Это не секта. Правильнее сравнить наш орден с масонской ложей, и религия у нас одна.

— Сатанизм!

— Разумеется.

— А почему в биографии ваших учителей пробелы? Чем они занимались в эти периоды своей жизни? — задал Смирнов давно мучивший его вопрос.

— Готовились к служению.

— И учились стрелять?!

Дознаватель пожал худыми плечами:

— Нужно быть сильным. Если хочешь удержать власть, приходится идти на многое.

— Сколько вас? Как далеко расползлись щупальца вашей мерзкой секты?

На лице Казимова появилось гордое выражение.

— Нас много, гораздо больше, чем учителей в школе. Десятки учеников, даже сотни, я думаю, состоят в ней. Мы добиваемся влияния на общество, а для этого помогаем нашим членам делать карьеру. Некоторые уже у власти, другие вот-вот ее получат.

— Значит, мировое господство? — усмехнулся Смирнов. — Старая песня!

— Нет дыма без огня, — спокойно возразил Казимов. — Многие стремятся к власти. Это гонка, и мы в ней участвуем.

— Но пока не в лидерах, я надеюсь.

— Нет, но время работает на нас.

— Сомневаюсь. И зачем тебе это понадобилось? Ты что, действительно веришь в сатану?

— Говорю тебе, я его видел! — Казимов повысил голос, его глаза сверкнули.

Смирнов понял, что его напарник и в самом деле псих.

— Вы делаете «Вино Шаббата», чтобы… открывать врата в мир дьявола? — спросил он.

— Да.

— А зачем торгуете им?

— Чтобы привлекать адептов. Мы не разбазариваем его направо и налево. Товар получают только те, кто могут оказаться полезными.

— Понятно. А допинг? Он существует?

— Конечно. Зачем? Наши воспитанники должны привыкать быть первыми. Всегда и во всем. Мы растим победителей.

— Родители в курсе?

— Те, которые сами состоят в Ордене, да. Но есть и такие, чьи дети приняли самостоятельное решение.

— И вы так рискуете? — поразился Смирнов.

— Наказание за предательство одно, — сурово сказал Казимов. — Смерть! Все это отлично знают.

— И много учеников состоит в Ордене?

— Из старшеклассников почти все.

— Господи, ты серьезно?! И вы пичкаете их допингом и наркотой?!

— Ты ничего не понимаешь, — снисходительно покачал головой Казимов. — Они видят своего хозяина и служат ему. А взамен получают власть.

— Она им нужна?

— Она всем нужна! — Казимов поморщился. — Не будь наивным.

— А какая власть у тебя?

— Скоро я получу титул подмастерья. Лена — всего лишь ступень.

— Какая еще ступень?

— Моего восхождения. Если хочешь подняться по иерархической лестнице внутри Ордена, нужно приносить жертвы. И заручаться поддержкой демонов. — Казимов ткнул свободной рукой себе за спину. — Знаешь, когда я наткнулся на твои закладки в браузере, то понял, что могу прикончить ее и свалить все на тебя. И я подумал: лучше поздно, чем никогда. Она давно заслуживала смерти. Тут повсюду твои отпечатки, еще с прошлого раза. А сейчас ты никому не сказал, куда поехал и зачем, верно? Можешь не врать, я уверен, что так и было. — Казимов помолчал. — На самом деле я тебе благодарен. Голобов опережал меня по числу жертв. Он был очень жадным, знаешь ли. Степаненко вызвался прикончить священника, но Голобов взъерепенился и добился, чтобы это разрешили сделать ему. Опять! Но теперь он сдох, и я вырвался вперед.

— Лена твоя первая жертва? — спросил Смирнов.

— Вторая. То тело так и не нашли. И вряд ли найдут, если честно.

— Какое тело?

Казимов покачал головой:

— Не важно. Это было давно, я только попробовал свои силы. На самом деле насилие мне отвратительно, но без него власть не обретешь. Приходится чем-то поступаться. — Казимов криво усмехнулся.

— Зачем ты убил Лену? Только ради… какого-то там места в своем ордене?

— Еще не убил, не забывай: она пока жива. Но скоро умрет, конечно. Знаешь, в первую очередь я действительно хотел немного подняться. И Лена отлично подошла на роль жертвы. Во-первых, ты ее знаешь, во-вторых, она была моей девушкой, а значит, ты мог убить ее, чтобы насолить мне. Так ведь обычно и действуют маньяки, верно? По крайней мере, если верить фильмам. Ну а помимо всего прочего, она меня бросила, и я ее ненавидел! — Лицо Казимова на мгновение исказилось. Это была гримаса страдания и злобы.

— Ты не пытался посвятить ее в ваш орден? — спросил Смирнов.

— Нет.

— Почему?

— Потому что она не согласилась бы.

— Расскажи все по порядку. Зачем убили женщин? Не ради же места в ордене старался Голобов.

— Конечно нет. Хотя он совместил одно с другим. Ты все правильно распутал: одна из них нашла анализы — тут мы недосмотрели — и сказала подруге. Они решили, что могут извлечь немного пользы. Я имею в виду шантаж. Вот только Миронова решила зачем-то сходить исповедаться. Мы бы об этом не узнали, да спасибо священнику — он решился нарушить тайну исповеди и накатал письмо в полицию. К счастью, пришло оно ко мне. Я тогда дежурным был. Повезло, в общем.