Фатум - Таня Стар Страница 7

Удручённый физрук оббегал близлежащие дворы и улицы и вернулся в школу, чтобы по-отечески успокоить девочек, предупредить об опасности, запретить посещать сад без взрослых. К концу подходил последний урок. Сан Саныч позвонил в милицию и сообщил о чрезвычайном происшествии.

Для милиции полученные данные в свете прошлых событий не были пустой болтовней. Люди по-прежнему боялись за детей и не отпускали их без присмотра на улицу. Милиция подробно опросила школьников и учителей, старясь выяснить как можно больше о нарушителе спокойствия.

* * *

Ночь – время его охоты за яркой вспышкой сексуального удовольствия. Неконтролируемые желания изменили его привычки. Чёрные ночи наскучили, антенщик мечтал видеть лица своих жертв. Похоть довлела над сознанием и, самоутвердившись, сильнейший самец вожделел признания, ему надоело быть в тени. Напуганные женщины удовлетворяли эго. Минуты скоротечного счастья наполняли смыслом его трудную и одновременно скучную жизнь. Мысль заменить мгновение чистого удовлетворения банальным грязным сексом не казалась удачной.

Эксгибиционист отслеживал жертву, его похотливые мысли были только о ней. Стоило женщине взглянуть на его крепкий обнажённый детородный орган и отреагировать страхом, как его душа возносилась от удовольствия. С каждой удачной охотой его уверенность в том, какой он сильный и значимый самец, крепла. В погоне за усладой половозрелый юнец часами выжидал вожделенного момента.

Не владея определённым понятием о законности своего пристрастия, он обнажался перед слабым полом, испытывая яркие ощущения, блаженствуя, он доли секунд пребывал в нирване, а затем освобождался от сладострастного напряжения эякуляцией. Ему в голову не приходило, что он творит противоправные непристойные вещи.

Бывало, что за испытанное удовольствие, непугливая женская особь грозилась оторвать ему хозяйство – это было самое большое наказание за всю историю похождений. Вылазки заканчивались максимальным удовлетворением, жертва с криком убегала, он ублажённый с чувством собственной значимости шёл спать.

Будучи ребёнком, бегая в сад, чтобы насытиться сладкими фруктами, пострелёнок изучил каждый кустистый закоулок. Сад открыл ему путь к невиданному ранее наслаждению, такому же сладкому, как и его плоды. Очередная охота в осеннем саду на девочек оказалась неудачной. Впервые его преследовали.

Краем уха уловив лёгкое движение, он глянул в щель и отскочил в сторону от крупной волосатой руки покусившейся на его оголённую плоть. Узрев опасность от крепкого мужика с накачанными мышцами, голый мужик в одно мгновение натянул штаны, и от страха перед расправой, кинулся бежать во все лопатки.

Трус по натуре, пережив опасность каждой клеткой, вдруг осознал, что сотворил нечто мерзкое, не укладывающееся в общее понятие поведения людей. В сердце разросся страх перед самцами, которые начнут на него охоту и ему не поздоровиться. Слабаки не такие превзойдённые мастера эрекции как он, могут и убить.

– И вот, на тебе, облом! – он отчаялся.

Сердце бешено колотилось. Его задушил адреналин из-за опасения быть пойманным. До сих пор ему удавалось прятать свое неказистое лицо за плотным забором, в крайнем случае, изучив пути отхода, тонкогубый шпион виртуозно маскировался в кустах. Ночь была его охранником. Ужас перед расправой, как цепями сковал тело. Ноги не слушаясь, передвигались с диким усилием, ему казалось, что он, как в замедленном кадре, стоит на месте.

Хорошо тренированный физрук гнался по пятам. Спасительные минуты привели его в укрытие, которое никто не найдёт. Прибежище выблядок присмотрел заранее, чтобы в случае опасности было куда исчезнуть. Заячья натура знала тропы из любой засады. Бег стимулировал мыслительные процессы. Сматываясь, напуганный лось не разбирал препятствий. Молодость, гибкость и время были на его стороне. Помутившийся от вожделения разум допустил оплошность, не просчитав, что дневное время для необычного пристрастия опасно. Жажда сексуального удовольствия правила его сознанием, похотливый юнец злился, что не мог контролировать и сдерживать эмоции, не представлял жизнь без наслаждения. Женщины, страшащиеся обнажённой плоти, были его слабостью, через них щенок самоутверждался.

– Днём стрёмно ловить кайф в школьном саду. Зачем пошёл? – стучался вопрос в его пустой голове. – Столько мест вокруг, зачем глупо светиться? Больше не пойду.

Он пересёк большую часть сада, обернулся и заметил, как экс баскетболист упал, увеличив его шанс на спасение.

– Проклятые девки! Это они виноваты. Противные ябеды натравили учителя на меня. Оторвать бы им косы… – с ненавистью в сердце нёсся без оглядки злобный мститель.

С лёгкостью акробата перескочив через забор, обманщик нагнулся, имитируя завязывание шнурка на пыльных кедах, снял куртку, оставшись в белой с грязным воротником рубашке, вынув из кармана кепку, натянул на лоб, и быстрым шагом перешёл проезжую часть. Не суетясь, умелый маскировщик затесался среди людей на оживленном тротуаре, не привлекая к себе особого внимания, невидимкой проскользнул в подвальное окно многоэтажки, прикрыв изнутри приготовленным деревянным щитом. Опасность миновала.

Опираясь ладонями о колени, каналья восстанавливал сбившееся дыхание, искривлённый нос сморщился в гармошку. От интенсивного бега в пересохшем рту язык приклеился к нёбу, лёгкие ходили ходуном, сердце стучало в висках. Сглотнув, кривозубый беглец ощутил шершавое горло. Утихомиривая растрёпанное сердце, скакун задержал дыхание, как загнанный зверь прислушался к шороху, а затем медленно выдохнул. Страх не отпускал парализованные мысли, лубочный не знал, что ему дальше, предпринять. Безысходность пугала, на время выбив его из колеи привычной жизни.

Притаившись, как мышь, гунявый тип долго возвращался к действительности, ругая себя за искушение к невинным школьницам. Каждый раз бесстыдный фантазёр запрещал себе думать о маленьких девочках, и последняя выходка чуть не стоила ему обличения. Желание привлечь внимание юных нимф появилось после того, как на пути встретилась девочка мечта, и жажда выставить себя сильным самцом удвоилась.

Посетив в очередной раз богатый урожаем школьный сад, сластолюбец в момент настигшего искушения напрочь позабыл о запрете. Его животный инстинкт, как голодный волк, жаждал насыщения свежей кровью и признания сильнейшим среди соперников.

Отдышавшись в глубине обветшалого подвала, вымотанное до предела животное упало без сил на заготовленное им для ночлежек старое одеяло, уснув до утра. Пока не стихнут волнения в школе, он не покинет убежища. Сластолюбец часто оставался в сырой конуре, особенно когда в доме матери его ожидал скандал.