Вкус пепла - Станислав Рем Страница 7

Следователь протянул руку, указал на протокол допроса.

– Или вот еще. Убийца в своих показаниях утверждает, будто его задержали на лестнице. Но не уточняет – где? В каком месте? – Доронин заметил, как голос Озеровского, приводя доводы и аргументы, все более и более набирает силу. Ненадолго, – тут же заметил Демьян Федорович. Выплеснется, опять станет вроде мыши. – Чекисты, которые его арестовали, заявляют, будто ближе к выходу на чердак, точнее, на самом чердаке. Жильцы же дома твердят в один голос о том, что преступника задержали на лестнице, ближе к нижним этажам. Вам не кажется, что это очень странное несовпадение в показаниях?

– И кому верить? – Чекист поскреб твердыми ногтями пальцев по заросшему затылку.

– Никому, – неожиданно отозвался следователь. – Привыкайте. В нашей профессии никому нельзя верить на слово. Все, о чем вам в дальнейшем сообщат потерпевшие, свидетели, сами преступники, нужно проверять и перепроверять. Причем не один раз, и опять же никому не доверяя. Такова специфика. Касаемо дела… Исходя из своего личного опыта, могу заявить: верить преступнику можно только исключительно по горячим следам. Как только приходит в чувство, – Озеровский покачал головой, – все! Начинается ложь во имя спасения. А потому не совсем, но более-менее доверять стоит первому протоколу допроса. Потому, как во втором начнут появляться новые, непонятные детали. Вот, смотрите. – Аристарх Викентьевич снова взял со стола один из листов. – Цитирую протокол второго допроса. Опять же со слов Канегиссера: «Ворвавшись в комнату, я схватил с вешалки пальто и, переодевшись в него, выбежал на лестницу и стал отстреливаться от пытавшихся взять меня преследователей. В это время по лифту была подана шинель, которую я взял, и, надев шинель поверх пальто, начал спускаться вниз, надеясь в шинели незаметно проскочить на улицу и скрыться». Откуда взялась шинель?

– Ее поднял в лифте Сингайло. – Доронин кивнул головой на документ. – Чтобы сопляк принял шинель за одного из них и расстрелял весь барабан.

– А зачем убийца ее надел? Неужели думал, будто Сингайло настолько глуп, что не узнает своей шинели? – веско заметил следователь. – Но и это еще не все. Ладно, предположим, так оно и было на лестнице. Но я попрошу вернуться чуть назад. В данных, вторых, показаниях отсутствует логика. Следите за моей мыслью. Построчно. «Ворвавшись в комнату, я схватил с вешалки пальто и, переодевшись в него, выбежал на лестницу и стал отстреливаться от пытавшихся взять меня преследователей. В это время по лифту была подана шинель, которую я взял…». – Озеровский провел указательным пальцем по строкам. – Здесь отсутствует время. Временные рамки. В показаниях Канегиссера все слилось. Исходя из них, получается, убийца в течение короткого времени взбегает по черной лестнице, врывается в незнакомую квартиру, снимает с вешалки пальто, надевает его на себя, пробегает сквозь всю квартиру, выбегает на площадку парадной лестницы и тут же вступает в перестрелку с преследователями. Вам ничего не показалось странным?

– Да вроде, как…

– Странным, Демьян Федорович, является то, что убийцу к тому времени преследователи уже ждали на парадной лестнице. Берем протокол допроса Сингайло. Если помните, он заявил следующее: когда они услышали выстрелы, то есть услышали перестрелку между Фроловым, Шматко и убийцей, то решили поднять на лифте пустую шинель, чтобы Канегиссер разрядил в нее остаток патронов, приняв шинель за сотрудника ЧК. Встает вопрос: как Фролов, Шматко и Сингайло смогли догадаться, что убийца решит воспользоваться именно парадным ходом? Получается, они никого у «черного» хода не оставили. У того хода, в который вбежал убийца. Откуда такая небрежность? Вторая неувязка. Фролов утверждает, будто они задержали Канегиссера, когда тот спускался в шинели Сингайло. Но встает вопрос…

Озеровский замолчал, давая матросу возможность найти ответ самостоятельно. И тот нашел:

– Если Фролов и Шматко стреляли в Канегиссера, то как он смог спуститься вниз, минуя их?

– Именно!

После минутной паузы Доронин не сдержался, вспылил:

– А, собственно, какая нам разница, как и где схватили этого Канегиссера? Внизу. Наверху… Главное – поймали!

– С одной стороны, я с вами согласен. Действительно, какая разница, где был задержан убийца? Перепутали, с кем не бывает.

– Вот!

– Только, Демьян Федорович, повторюсь: меня иное беспокоит. Откуда Фролов и Шматко знали, что Канегиссер выбежит на парадную лестницу, а не воспользуется вторично «черным» ходом? Опять же идиотское переодевание. Оно мне покоя не дает. Зачем? К чему? Полная бессмыслица.

– У страха глаза велики, – заметил матрос.

– И потому, вместо того чтобы уходить по крышам, решил разыграть спектакль перед дураками-чекистами? – едко отреагировал Озеровский, впрочем, тут же прикусил язык: – Простите.

Но Доронин только махнул рукой.

– Бросьте.! И правда, ерунда какая-то получается, – матрос с силой опустил руку на шею, убив надоедливого комара. – Ну, с враньем наших понятно. Скорее всего, труханули, а после наприписывали себе подвигов. А вот с какого рожна студенту врать? Ведь и так ясно: он – убийца. Свидетелей столько, лучше и не придумать. – Аристарх Викентьевич отметил, как матрос уверенно употребил слово «свидетелей». Два дня заучивал. – И однако тоже врет! – Чекист в упор посмотрел на коллегу. – Действительно, как-то не то: сначала одел пальто, после давай переодеваться в шинель.

– Надел, – механически поправил сыщик, – пальто надевают.

– Какая разница! – отмахнулся матрос.

– Вот и меня беспокоит данный вопрос, – задумчиво отозвался старик. – В любом случае показания Канегиссера и Фролова совпадают в одном: как бы они ни юлили, тем не менее обе стороны подтвердили, что находились на достаточном расстоянии друг от друга. – Доронин завороженно наблюдал за следователем: вот так, спокойно и рассудительно высказать свою мысль он точно никогда не сможет. А Озеровский продолжал излагать: – Теперь давайте пофантазируем. Представим ситуацию на Миллионной с учетом показаний чекистов, Канегиссера и нашего жизненного опыта. Итак, убийца вбегает в черный ход, устремляется по лестнице наверх. Вбегает в квартиру, пробегает сквозь нее, хватает первую попавшуюся одежду, по ходу натягивает на себя, выбегает в парадное. Одновременно все четверо преследователей концентрируются у парадного входа. По непонятной причине они полностью игнорируют черный ход, по которому убийца вбежал в дом. Хотя, по логике вещей, должны были как раз сосредоточить свое внимание сначала именно на нем, и только после, для подстраховки, на парадном. Однако преследователи поступают вне логики. Идем дальше. Чекисты…

– Товарищи чекисты! – тут же поправил матрос.

– Простите, – поперхнулся Озеровский, – забылся… Товарищи чекисты подошли к входу в подъезд. Несколько минут решали, кто войдет первым. – «Точно, – мысленно отметил Демьян Федорович, – я бы тоже хрен кинулся незнамо куды». – Вошли. Причем вошли осторожно. – «Точно, – снова отметил Доронин, – если бы были смелыми, не ждали бы Сеньку». А Озеровский словно прочитал мысли матроса и продолжил: – Товарищ Геллер со второй группой чекистов прибыли на место задержания преступника спустя десять минут. Данный факт подтверждают Фролов, Сингайло и сам Геллер. Как ни крути, у убийцы имелось достаточное количество времени для того, чтобы скрыться. И через неохраняемый черный ход, и по крышам. Однако вместо этого, по непонятной причине, он выбирает маскарад. Но это не спасает. Далее. Фролов в своих показаниях утверждает, будто преследуемый стрелял. А они со Шматко делали только предупредительные выстрелы. Канегиссер же утверждает совершенно противоположное, будто стреляли в него.