Десятая заповедь - Валерий Фурса Страница 7

Николай как раз выводил свой мотоцикл на улицу, когда к воротам подкатил милицейский УАЗик.

— Уж, не в бега ли податься решили, Никола Хведорович? — с явно выраженным сарказмом обратился к нему милиционер, вываливая свое разжиревшее тело из кабины. — От милиции не убежишь!

Обеспокоенный своими собственными мыслями, Николай далеко не сразу понял, чего от него хочет старший лейтенант, который, ни свет, ни заря, явился к нему во двор. Потому и посмотрел удивленно на прибывшего милиционера, не зная, что и сказать. То ли в дом приглашать, то ли здесь, во дворе, несколькими словами перемолвится?

Но в дом приглашать не хотелось. Дочка что-то приболела. Всю ночь температурила. Даже «скорую» вызывали. Только к утру и уснула. Вера возле ребенка совсем вымоталась. Да и сам он всю ночь на ногах провел, ребенка в колыбели укачивал, компрессы на лоб ставил. Только к утру вспомнил о договоренности с Василием поехать на рыбалку. Вот и решил сообщить товарищу, что не сможет ему компанию составить. Странно, что он сам до сих пор еще не пришел. Ведь не раз бывало, что подходил к их двору, когда Николая что-то задерживало. А сегодня что-то нет его… Да и полицай этот чего-то приперся. Уж не наехал ли кто опять?…

— Куда же это вы так собрались? — недобро улыбаясь, снова обратился к Николаю милиционер. — Если в далекие края, то и одежду теплую прихватить не мешало бы… Мешочек с сухарями… Или еще чего… Может, и надолго родной дом оставить придется…

— Что это вы, Макар Иванович, загадками заговорили? Или не с той ноги встали? Если считаете необходимым что-то конкретное сказать, то говорите. А если нет, то я поехал. Некогда мне с вами лясы точить.

— Это мы еще посмотрим, кто из нас не с той ноги встал! — гневно рявкнул на него милиционер. — Я тебе покажу, как в людей стрелять!

— ?!.

— Что невинным ягненком прикидываешься? Думаешь, никто не догадается, что именно ты своего дружка убил? Думаешь, в милиции одни дураки работают?

У Николая внутри враз будто оборвалось что-то. Так он оторопел от неожиданности. Да так оторопел, что и слова вымолвить не мог.

— К-кто?… К-кого убил?…

— Как это, кто? Да ты же сам и убил! Своего дружка-напарника убил. Бизнесмен долбаный! Денежки поделить не сумели, вот и убил! Думал, не догадаемся? А я в айн момент обо всем и догадался! Так что, поехали, голубь, со мной, и будем всю правду-матку на бумаге выкладывать.

Николай, как стоял оторопело, так и сел прямо на ступеньки крыльца, словно молнией, сраженный неожиданным и страшным известием.

— Вставай, остолоп! Хватит тебе святую невинность из себя корчить! Знаем мы вашу святость! Только бы от державного пирога отхватить кусочек побольше, да друг друга в грязи утопить. Не наедитесь никак! Все вам мало! Бизнесмены долбаные!..

Из хаты выбежала чем-то растревоженная Вера. Наверное, правда, что любящие сердца действительно, даже на расстоянии, чувствуют тревогу друг друга и сразу же бросаются на помощь. Кинулась к своему мужу, даже не глянув в сторону милиционера. Где и силы взялись! Будто и не она всю ночь не спала, хлопоча возле больной дочери.

— Что случилось, Коля? Почему ты сидишь на ступеньках?

— Он вот это сидение в своем дворе в ближайшие лет двадцать как манну небесную вспоминать будет, — зловеще прошипел представитель власти. — Вставай, козел, а не то тумаками подниму! В кутузку поедем! К следователю! В убийстве признаваться. И каяться, если душа еще совсем не зачерствела.

— Да вы что, господин лейтенант, белены объелись! — гневно посмотрела на милиционера Вера. — Убийцу нашли! Да я за такие слова сама с вас погоны посрываю!

— Вот семейка! — с притворной озабоченностью ударил себя по ноге Макар. — По обоим тюрьма плачет!

— Вера!.. Кто-то Василия убил… — еле поднимаясь на ноги, тихо сказал жене Николай. — А этот ирод считает, что это я сделал.

— Ой, горе!.. — еле выдохнула из себя. — Да что же это делается? Кому же он комом в горле стать мог?… Как же там Галина с детьми?… — затужила она, заламывая руки и не замечая слез, градом покативших из глаз.

— Иди к дочке, Верочка! Я в милицию поеду. Со следователем поговорю. Может, и выясню что-то о Васе… А ты отдохни немного. И попробуй не волноваться. Тебе нельзя.

— Поехали! Поехали уже! Только одежку теплую прихвати! Не на курорт собрался.

Николай оцепенел от такой наглости. Был бы на месте Макара кто-то помоложе, то и не сдержался бы. А так — только зубами заскрипел, стиснув руки в кулаки. Лишь тихо молвил:

— Не дай Бог свинье рога! Всех заколет…

— А эти слова я тебе тоже припомню, — злобно прошипел милиционер. — Не раз припомню! На коленях прощения просить будешь! Но не дождешься!..

Хотя и не слишком громко велся разговор во дворе, но родители Николая его услышали и тоже из хаты вышли. И они всю ночь не спали, пытаясь помочь детям с больной внучкой.

— Что это у вас здесь творится? — озабоченно спросил хозяин, переводя взгляд с сына на милиционера.

— Папа! Кто-то Василия убил, — еле выдавил из себя новость сын. — Я сейчас в милицию поеду. Надо помочь разобраться.

— Не разбираться, а в тюрьму садиться! — зло улыбнулся милиционер. — Хотя бы перед родителями имей смелость сознаться в содеянном!

— Что это ты мелешь, Макар? — разгневано набросилась на него мать Николая. — С чего бы это наш сын друга своего убивать стал? Да и когда он это сделать мог, если вечером Василий у нас был. По дороге с работы они вместе зашли. Ночью мы все не спали. Внучка наша заболела. Николай только в два часа ночи за «скорой» бегал. На ней и домой приехал.

Что-то у Макара в кучу не увязывалось… Если Оксана правду говорит, то Николай, и вправду, не мог быть на месте происшествия час назад. А если не был — значит, не он… Оксану Макар давно знал. Еще со школы. Знал о ее нетерпимости к вранью. Стоило бы задуматься.

Но он уже настолько убедил себя самого в виновности Николая, что никаких новых свидетельств даже не пробовал анализировать. Наверное, слишком маленькой оказалась у него масса серого вещества, которое в народе мозгом зовется. Той массы, в которой мысли рождаются. Потому он просто отмахнулся от только что услышанного, как от надоедливой мухи. Не желал он анализировать очевидные для всех вещи. И дальше упрямо принимал желаемое за действительное. Правда, уверенность в том, что убийца именно Николай, возникла у него совершенно спонтанно. Никакого обоснования под собой эта уверенность и не могла иметь. Но бравый милиционер почему-то настолько поверил в свою фикс-идею, что ни о чем другом и мыслить уже не желал. Да и не мог. Зачем думать, если все и так ясно?!.