Скальпель - Вячеслав Воронов Страница 7

«Он хочет добра мне, — пронеслась у меня в голове, — хочет, чтобы я стал…» Я пытался подобрать правильное слово, не слишком громкое, но точное — это принесло бы мне удовлетворение, но не смог этого сделать. Все слова, приходившие в голову, звучали или фальшиво, или высокопарно.

«Но зачем ему это все?»

— Я сегодня еду к маме, — заявила Марина, надевая блузку.

— К маме? — удивился я. — С какой стати?

— Она заболела. Давление, и с сердцем…

— И на работу не идешь?

— Я отпросилась с середины дня.

— Руслана берешь?

— Нет, я ненадолго.

Я уловил запах дорогих духов, снова с вожделением посмотрел на жену, после чего, резко отбросив одеяло, вскочил с кровати, подошел к ней и нежно обнял сзади.

— Никуда не ходи.

— Еще чего.

— Раздевайся.

— Ты помнешь мне блузку.

— Плевать!

Голос звонившего вчера незнакомца снова настойчиво звучал у меня мозгу. Я не выполнил «задания» и почувствовал желание исправить это сейчас, немедленно. Сладострастно замычав, я схватил её за грудь.

— Пошли в постельку…

— Счас! Убери руки, мне пора идти!

Она бесцеремонно высвободилась из моих объятий, поправила блузку и с бесстрастным лицом направилась в коридор.

— Размечтался, — не без лукавства бросила она по пути.

— Ладно. Пойду по бабам.

— Скатертью дорога.

Надев босоножки, прихватив сумочку и пакет с вещами, она примирительно помахала пальчиками и отворила дверь.

— Ты прямо с работы поедешь?

— Да.

Недоуменно поглядев в сторону щелкнувшей замком двери, я побрёл на балкон. В гостиной крепко и безмятежно спал Руслан. Если его не будить, иногда он мог спать часов до двенадцати, а потом, сонный и вялый, побродив по квартире, садился за компьютер. «Игры развивают реакцию и воображение, — вспомнил я слова одного знакомого, владельца компьютерного клуба, — так что ничего страшного в них нет».

Тогда я не стал ему противоречить, но запомнил злобу, почему-то охватившую меня во время разговора, как огонь постройку из сухого дерева. Конечно, я ее не выказал, а просто промолчал, как и подобало цивилизованному человеку. Я не смог бы объяснить внятно, что меня тогда взбесило, но отголоски той злобы почувствовал и сейчас. Я взглянул на монитор, примостившийся на удобной, специально заказанной мебели, и вдруг почувствовал желание взять и вышвырнуть это чудо техники в окно.

На балконе, пока ещё летнее солнце не набрало силу, воздух был свежим и приятным. Пару минут, которые я провёл, умостив локти на перила, я не мог надышаться. Как хорошо было бы провести всю жизнь вот так, вдыхая живительную прохладу и ни о чём не переживая. «Может, так все и надо, все меняется, а ты валяешь дурака», — подумал я. Одевшись, я проверил, есть ли ключи от квартиры для Руслана в ящичке в коридоре, и пошел за машиной.

Когда я запер гараж и привычно уселся за руль, нежелание ехать на работу вдруг навалилось на меня почти непреодолимой тяжестью, словно предчувствие чего-то недоброго. В голове моей ржавым гвоздём, подогреваемая неясной тоской, засела мысль о том, что коммерческая деятельность уже изрядно мне надоела. Мысль эта породила возникавшее все чаще недовольство собственной жизнью. Я помнил, каким неукротимым желанием зарабатывать горел в юности, на заре своих бизнесовых потуг, в начале бурных девяностых. Я с трудом находил объяснение, откуда бралась непоколебимая уверенность, клокотавшая во мне тогда, уверенность в том, что денег я заработаю и добьюсь всего, чего хочу. Уверенность эта меня не подводила, из нее с неотвратимостью рока рождался результат — за пару лет я купил квартиру и упрочил свой рекламный бизнес. Теперь от этой уверенности не осталось и половины. Но я упрямо подстегивал себя, как подгоняют, не имея выбора, состарившуюся в трудах клячу, которой уже не по силам наваленный на подводу груз.