Игра в свидания - Беверли Брандт Страница 7

Взгляд Лейни метнулся к кухне, где гремел посудой отец, потом опять на Триш.

— Ладно, — сказала она.

Одежда Лейни удивила Триш. Ее родные готовились к празднику — оделись не официально, когда одежда мешает расслабиться после сытного обеда, а нарядно, чтобы просто чувствовать себя красивыми. Лейни же была в старых джинсах с дырой над коленкой. Она теребила эту дырку все время, пока сидела рядом с сестрой. Лейни была босиком, ногти на ее ногах были неухоженными и даже ненакрашенными. Безразмерная тенниска грязноватого желто-коричневого цвета полностью скрывала ее фигуру. Нельзя было понять, толстая она или худая. Ее длинные темные волосы были неряшливо собраны в высокий хвост, как будто она не удосужилась расчесать их, прежде чем стягивать резинкой. И она все время смотрела в пол. Молчание затянулось — его нарушали только звуки из кухни, где что-то упало, а потом послышалось отцовское чертыханье.

Триш прокашлялась и облизнула губы. Она пожалела, что не захватила новый клубничный блеск для губ, который сегодня утром обнаружила в своем подарочном чулке, но тут же почувствовала угрызения совести. Теперь она сожалела, что не захватила некоторые из своих новых сокровищ, чтобы поделиться ими с Лейни, Судя по отсутствию мишуры, обрывков подарочной бумаги и лент, ее младшая сестра не получила сегодня никакого подарка.

— Гм, а вы уже посмотрели свои подарки? — спросила она, мысленно молясь о том, чтобы Лейни получила хоть что-то.

Лейни опять сунула палец в дырку на джинсах.

— Ага. Я получила… это… Духи. Маникюрный набор. — Она на мгновение подняла глаза, чтобы тут же опустить их долу. — Новые джинсы. Они не моего размера, но папа говорит, что их можно обменять.

— Если хочешь, я схожу с тобой, — встрепенулась Триш. Ей всегда нравилось ходить по магазинам.

Почему-то Лейни покраснела.

— Н-н-нет. Все нормально, — быстро проговорила она, и Триш нахмурилась. Почему это сестра не хочет, чтобы она пошла с ней в магазин?

— Но почему? Я знаю отличные молодежные магазины, — с жаром сказала она, решив, что Лейни считает ее очень старой. Она и сама в шестнадцать считала древними всех, кому за двадцать, поэтому не могла осуждать Лейни.

— Я люблю ходить по магазинам одна, — уперлась Лейни, не желая, чтобы сестра узнала, что отец купил ей одежду в «Гудвилле».

«Ладно, пусть так». Триш пожала плечами и почти встала с дешевого дивана. Зачем стараться наладить отношения, если Лейни не ценит этого. Она недавно в городе, и Триш могла бы показать лучшие тусовочные места и магазины, но если помощь не нужна, ее дело. Ей самой трудности не нужны. У нее есть работа, друзья, любимый молодой человек и замечательная семья, у нее много дел, причем интересных.

А у Лейни нет ничего.

Эта мысль ошарашила Триш, ей показалось, что ее ударили в грудь. Ведь здесь на нее смотрят как на взрослую. Может, готовность Лейни защищаться объясняется просто тем, что она обычный антисоциальный подросток.

Триш глубоко вздохнула и снова села на диван.

— Знаешь, если хочешь, чтобы я показала тебе город, я с радостью. Ведь у тебя есть мой домашний телефон?

Лейни кивнула.

— Отлично. А… вы с папой уже ели? — спросила Триш.

— Нет. Мы собираемся в ресторан. У нас на работе устраивается рождественский ужин, и родственники сотрудников могут участвовать за полцены, — сказал Карл, входя в комнату. В руке он держал треснувшую мерную чашку с водой.

«Он так и не нашел кувшин».

— Хочешь пойти? Папа будет работать, — добавила Лейни, и у Триш сжалось сердце, когда она без труда увидела в глазах сестры надежду.

Триш скрыла свое неудовольствие. Разве можно предположить, что она захочет есть всякую муру на фуршете в качестве «подарка» от администрации ресторана своим сотрудникам за работу в Рождество? Разве можно предположить, что ради этого она откажется от домашней еды в обществе мамы и остальных родственников? Сложная дилемма.

— Гм, не смогу, — ответила она. — Я должна ужинать со своими. Между прочим, меня уже ждут. Так что я пойду. Мама убьет меня, если я задержусь и ее индейка подсохнет. — Она сопроводила свои слова беззаботным смехом.

Правда же заключалась в том, что ей не терпелось выбраться из этой угнетающей атмосферы, из этого мрачного дома с почти увядшей елкой и неловкой тишиной.

И только потом, когда она полушутя-полусерьезно грозила одному из своих братьев смертью, если тот хотя бы подумает о том, чтобы бросить в нее пюре, ей пришло в голову, что нужно было пригласить Лейни на ужин. Мама не возражала против еще одного едока. Как всегда, у них дома готовили много. Можно было вообще накормить небольшой округ. Но тогда Триш подумала — а сейчас спросила себя, не придумала ли она это разумное объяснение, чтобы смягчить собственную вину, — что если бы Лейни сама этого хотела, ей достаточно было попросить.