Тушите свет - Светлана Алешина Страница 7

– С трудом, – призналась я. – Получается, что за вами следили?

– Не знаю, что получается, – возбужденно подхватила Марина. – Но я посоветовала этому хаму искать Лунькова в другом месте… А он… – голос ее дрогнул и прервался.

– Не томи! – сказала я.

– Он сказал… что лучше знает, где кого искать… И пообещал отрезать Лунькову уши.

– Я бы предложила отрезать ему кое-что другое, – легкомысленно заметила я.

– Перестань! У него был такой голос… Не знаю, как объяснить… В общем, он не шутил, я в этом уверена. Он обещал и со мной разобраться, если я буду валять ваньку, как он выразился…

– Но ты хотя бы сказала ему, что не имеешь теперь ничего общего с этим аферистом? – поинтересовалась я.

– Мне это в голову не пришло, – сказала Марина. – Я еще сама не вполне свыклась с этой мыслью. Да этот бандит мне и не поверил бы.

– Почему ты думаешь, что это непременно бандит?

– А кто же он, интересно? Солист балета?

– По нашим временам это может быть кто угодно, – убежденно заявила я. – Но все равно, дело принимает очень неприятный оборот. Я бы посоветовала тебе переночевать сегодня в другом месте.

– Я и сама об этом думала, – ответила Марина. – Мне просто было страшно выходить одной из дома. Ты проводишь меня до моей коммуналки?

Мне очень не хотелось опять тащиться через весь город, тем более что в этом не было никакой необходимости.

– Я провожу тебя до троллейбуса, – твердо сказала я. – Кто бы ни был этот человек, ты его вряд ли интересуешь. Кстати, уверена, что он не знает тебя в лицо. Мне сейчас пришло в голову, что никто за вами не следил. Просто твой возлюбленный звонил по твоему телефону туда, где имеется определитель номера. А когда он это сообразил, было уже поздно. Ему только и оставалось, что позаимствовать у тебя деньги и дать деру. По всей видимости, те, кому он звонил, еще не потеряли надежды договориться. Поэтому они и намекали тебе насчет ушей. Но к вечеру они будут разочарованы так же, как и ты. Тогда они, без сомнения, наведаются сюда.

– Да ты что?! – ужаснулась Марина. – Может быть, попросить милицию, чтобы они устроили здесь засаду?

– Да, конечно! – саркастически заметила я. – Милиция обожает устраивать засады! Раньше надо было думать. Например, поставить квартиру на сигнализацию…

– Раньше меня этот вопрос не волновал, – жалобно сказала Марина. – Что у меня красть-то?

– Тогда почему он тебя волнует сейчас? – спросила я. – Имущества у тебя даже поубавилось. И вообще, сдается мне, эти люди не собираются ничего красть. Они же ясно дали понять, что их интересуют только уши…

– Тебе лишь бы шутить! – горько сказала Марина. – Что же мне делать?

– Ждать, – ответила я. – Поезжай и спокойно дождись утра. А завтра выходи на работу. К тому времени, может быть, что-то прояснится. Уж теперь-то я без всяких сомнений займусь этим аферистом, будь уверена!

– Может быть, тогда лучше обратиться в милицию? – робко спросила Марина.

– Попробуем справиться своими силами, – заявила я.

Меня уже охватил охотничий азарт, и мне вовсе не хотелось делиться славой ни с какой милицией. Я намеревалась сама распутать этот клубок.

Я проводила Маринку до конечной остановки троллейбуса. Она была вся напряжена как струна и без конца оглядывалась по сторонам. Мне удалось все-таки убедить ее, что за нами никто не следит, и усадить в троллейбус. После чего я вернулась в редакцию.

Вся мужская часть нашего маленького коллектива, несомненно, что-то подозревала. Загадочное появление Марины и моя лихорадочная активность не прошли мимо их внимания. Однако никто не пытался задавать мне никаких вопросов, а у меня не было сил ничего объяснять. Я лишь попросила Кряжимского поискать информацию о сотруднике мэрии по фамилии Горохов, а Ромке дала распоряжение сварить кофе.

Уединившись в кабинете, я попыталась собраться с мыслями. Надо признать, для одного жаркого дня случилось даже чересчур много – сегодня уже и стреляли, и похищали, и таинственно исчезали, и недвусмысленно угрожали. Пока все это не складывалось в ясную картину, но материал наклевывался многообещающий.

Я решила начать с чиновника Горохова. В отличие от других участников этой драмы – или, возможно, фарса, – солидный пост, занимаемый им, позволял надеяться, что он по крайней мере никуда не исчезнет. Правда, я вовсе не была уверена, что он согласится обсуждать со мной личную жизнь своей дочери. А может быть, он и сам не слишком осведомлен в этой области. Но другого выхода я не видела – Луньков своего адреса не оставил, а человек, интересовавшийся его анатомией, и вовсе был анонимом. Строго говоря, от господина Горохова мне было нужно совсем немного – я удовлетворилась бы адресом его дочери. С ней самой я уж как-нибудь постараюсь найти общий язык. Девчонка же должна знать, в чем замешан ее приятель.

Пока я обдумывала детали плана, подоспел Ромка с чашкой кофе и несколькими бутербродами. Оказывается, мои сотрудники обратили внимание не только на мою суету, но и на мою неприкаянность. Незамысловато, по-мужски они предприняли меры, чтобы не дать мне умереть с голоду. Бормоча слова признательности, я впилась зубами в бутерброд. Ромка деликатно и бесшумно покинул кабинет, чтобы не мешать моей трапезе.

Когда же я насытилась и почувствовала прилив новых сил, появился Кряжимский с распечаткой, в которой содержалась информация о Горохове. Я внимательно изучила ее.

Ничего экстраординарного в биографии этого человека не просматривалось. Горохов Артур Евсеевич, сорока шести лет, прошел довольно обычный для государственного служащего путь. Школа, экономический вуз, комсомольская и партийная работа, затем место заместителя директора крупного химкомбината, депутатство в городской Думе, наконец работа в мэрии, где он возглавил отдел с замысловатым названием, которое периодически изменялось, – проще говоря, этот отдел координировал частную торговлю в городе. Мне подумалось, что такая должность наверняка заставляла многих людей искать дружбы с человеком, ее занимающим, и здесь крылись предпосылки для многих злоупотреблений. Но какая могла быть связь между крупным чиновником и разгильдяем-студентом, было совершенно неясно.

Рабочий день подходил к концу. Наши мужчины, разочарованные моим молчанием, кажется, собирались расходиться по домам. Мне и самой стало очевидно, что сегодня уже ничего нового узнать не удастся. Я отпустила всех и сама отправилась домой. Навестить Горохова я решила с утра пораньше. Придя домой, я первым делом приняла ванну. После дневной беготни я чувствовала себя так, словно меня всю измазали клеем и вываляли в песке. Лишь вымывшись и переодевшись во все чистое, я поняла, насколько вымоталась. Сил моих хватило лишь на легкий ужин и на просмотр вечерних новостей по телевизору. Думать ни о чем не хотелось. Меня подбадривала только мысль о том, что Маринка завтра выходит на работу, а значит, к моим услугам снова будет ее искусство готовить кофе. Наверняка этот волшебный напиток прибавит мне сил. С этой успокоительной мыслью я и заснула.