Битый недобитого везет - Марина Серова Страница 7

— Ну позвонить-то мне хотя бы можно? — спросила я старлея.

— Да, конечно, — он с готовностью подвинул ко мне телефон. — Имеете право на один звонок. Может быть, вам нужен адвокат? — услужливо поинтересовался он.

— А разве мне уже предъявили официальное обвинение? — с насмешкой спросила я. — Насколько я поняла, пока меня только подозревают в совершении преступления.

— Ну, в общем-то да, — смутился старлей. — Просто… может быть…

— Нет, спасибо, не надо! — оборвала я его и принялась набирать номер рабочего телефона Кири.

«Только бы Володька оказался на работе!» — молилась я про себя. Если его нет, то неизвестно, даст ли мне старлей возможность позвонить еще раз. Вслушиваясь в длинные гудки, я с трепетом ждала, когда Володька снимет трубку. Но вот наконец послышался щелчок, и в телефоне зазвучал отлично знакомый мне голос полковника Кирьянова.

— Слушаю, — хрипло отозвался он.

— Киря, это я, — взволнованно заговорила я.

— А-а-а… Танюша, приветик… — без энтузиазма проговорил он. — Как делишки?

— Плохо, — ответила я. — Я в милиции. Меня подозревают в убийстве.

В трубке на некоторое время воцарилась тишина, потом Кирин голос, уже более бодрый, произнес:

— Иванова, ты в своем уме? Ты во что там еще вляпалась?

— Да ни во что я не вляпалась! — резко ответила я. — Киря, мне нужна твоя помощь. Я в Октябрьском отделе. Меня задержали до утра. Давай, делай что-нибудь, — потребовала я.

— Что?.. Да… да, конечно… — забормотал Киря. — Танюха, ты держись. Я что-нибудь придумаю. Давай, не отчаивайся, — пообещал Володька и положил трубку.

Я тоже вернула трубку на место и посмотрела на старлея.

— Спасибо, — уже повеселевшим голосом произнесла я.

Вот теперь я могла вздохнуть спокойно. Киря поставлен обо всем в известность и, я знала, не оставит меня в беде. Полковник Кирьянов подсуетится, и меня выпустят на свободу. Правда, насчет того, что и все обвинения с меня также снимут, я ручаться не могла. Киря ведь тоже не всемогущий, и ему не под силу сделать невозможное.

А что сейчас происходит со мной, я прекрасно понимала. У ментов не было ни единой зацепки по поводу того, кто мог убить Веретенева. Это было заметно с первого взгляда. Убийство скорее всего заказное. Кому-то было что-то нужно от Егора, и, вероятно, убийцы добились своего. Вполне естественно, что эти люди никаких следов, указывающих на них, не оставили. Так что найти их будет если не невозможно, то весьма и весьма затруднительно.

Менты не дураки, они прекрасно поняли, что еще один «глухарь», да еще в конце года, им на фиг не нужен. Их ведь за нераскрытое дело по головке не погладят. Вот и решили повесить всех собак на меня. Пусть потом и не смогут доказать, что это я убила Веретенева, зато пока у них будет железный, как они думают, подозреваемый в совершении преступления. А там гори все синим огнем…

Теперь мне будет очень трудно отвертеться от них, поняла я. Но в принципе самое главное для меня сейчас — это выйти на свободу как можно скорее. А там я уж подумаю, что мне делать и как быть.

Старлей закончил писанину и протянул мне несколько листков протокола допроса.

— Вот, прочитайте и на каждом листе внизу, вот здесь, — ткнул он пальцем, — распишитесь. «Мною прочитано, с моих слов записано верно», — продиктовал он и выдал мне ручку.

Я сделала, как было велено, даже не вчитываясь в смысл написанного. Теперь у меня в голове была только одна мысль — как отвертеться от убийства Веретенева? Ведь понятно, что менты так просто от меня не отстанут… Будут стараться упечь меня за решетку во что бы то ни стало. Повысить, так сказать, раскрываемость к концу года.

Следователь просмотрел протокол и, удостоверившись, что я все правильно подписала, нажал на кнопку вызова. Через несколько секунд в кабинет вошел здоровый лысый детина в погонах прапорщика и замер в ожидании у двери.

— В ИВС, — коротко бросил старлей, кивнув в мою сторону.

Я послушно поднялась со стула, подумав о том, что, может быть, стоит немного побузить… Дать, что ли, по морде этому здоровяку для разнообразия? Но потом передумала, решив, что лучше вести себя прилично, и вышла из кабинета. Конвоир направился за мной.

* * *

«Что же Киря так долго чешется? — думала я, спускаясь по лестнице в темный прохладный подвал, где в РОВД располагался изолятор временного содержания. — Не хотелось бы мне правда до утра просидеть».

Конвоир, лязгая ключами, открыл дверь в камеру, где сразу же все загалдели и зашевелились. Распахнув дверь передо мной, он замер в ожидании. Я вошла внутрь, услышав, как дверь за мной с грохотом закрылась.

В камере, как и положено, было полно народу. Окинув критическим взглядом всех присутствующих, я сразу заметила, что больше всего здесь представительниц трех категорий моих сограждан. Вернее, согражданок. Это цыганки — наверняка за торговлю наркотой. Бомжихи-синюхи — скорее всего за воровство. Да еще проститутки. Ну, эти понятно за что…

И вот в такой честной компании мне придется провести неизвестно сколько времени, пока Киря, черт бы его разодрал, не пошевелит своим туловищем и не сделает несколько телодвижений, чтобы меня поскорее отсюда выпустили.

Я прошла в «хату», как принято называть подобные места, и уселась на ближайшую к двери скамейку рядом с какой-то малолетней шалавой. Я не намеревалась задерживаться здесь надолго, а потому и располагаться по-серьезному не стала.

— За что тебя, подруга? — спросила какая-то «дама» из дальнего угла камеры.

— Убийство, — пробурчала я недовольно, даже не взглянув на сокамерницу.

По камере тут же прошел одобрительно-уважительный гул. Обвиненных в таких делах здесь уважают и боятся. Хотя я и не совершала убийства, мне было проще находиться здесь по такому обвинению. По крайней мере, я знала, что никто ко мне не будет приставать, и если уж мне придется провести тут ночь, то лучшее место мне точно обеспечено.

Но ждать долго мне не пришлось. Пока я костерила последними словами Кирю за промедление, он не терял времени даром. Не прошло и двух часов с момента моего звонка ему, как за дверью послышался лязг ключей. Все тетки в камере сразу же оживились, и я в их числе. Моя соседка от нетерпения даже вся подалась вперед.

Наконец дверь распахнулась, и на пороге возник тот самый лысый конвоир, что привел меня сюда. Он обвел присутствующих дам долгим, ничего не выражающим взглядом и зычным голосом гаркнул:

— Иванова! На выход!

Именно этих слов я и ждала от него. Я тут же поднялась и, провожаемая завистливыми и тоскующими взглядами сокамерниц, направилась к выходу.

Конвоир сопроводил меня наверх, на первый этаж, где я еще издалека заметила полковника Кирьянова. Володька стоял в сторонке с каким-то капитаном в милицейской форме и о чем-то оживленно переговаривался с ним. Когда он заметил меня, то сразу же попрощался с капитаном и, пожав ему руку, направился ко мне.