Медный всадник - Дмитрий Вересов Страница 7

– Саша, не надо… – она попыталась обратить все в шутку, уже чувствуя, что Переплет настроен серьезно.

– Я помогу тебе! – он шептал, все громче и громче. – Ты и я. Мы должны быть вместе, Альбина. Должны спасти друг друга. Неужели ты не понимаешь…

Он обхватил ее за плечи, развернул к себе. Альбина вскрикнула.

– Оставь меня, ради бога!

– Я не могу, пойми! Я не могу!

Попытался поцеловать ее в губы.

– Саша, убери руки! Прекрати! – Она оттолкнула его. – Саша, прошу, отстань!

– Альбина, Альбина.…– Переплет не сдавался, зная хорошо по собственному опыту, что иногда достаточно сломить это первое сопротивление.

Альбина продолжала отталкивать его. Переплет прижал ее к столу, втиснул колено между сведенных ног. Она вскрикнула от боли и попыталась вцепиться ему в лицо. Акентьев перехватил ее руки в запястьях и сжал, словно клещами. Казалось, вот-вот хрустнут кости. Альбина испустила дикий вопль. Переплет опешил и поспешил зажать ей рот ладонью. Так и застыл, держа ее руки и рот. Сцена становилась комичной. Чашка слетела на пол и разбилась. Альбина не то всхлипнула, не то хихикнула.

– Успокойся! – Акентьев хотел убрать руку, но Альбина вцепилась в нее зубами. – Черт! Мать твою! Что ты делаешь!

Он схватил ее за шею. Такая тонкая, красивая шея, но достаточно было одного точного движения, чтобы сломать позвонки. Акентьев вдруг понял, что действительно может это сделать, и выпустил ее. Испугался.

– Убирайся! – Альбина тяжело дышала, в глазах ее стояли слезы.

Александр вышел в прихожую, нервно подергал перед зеркалом проклятый галстук – словно сам себя собирался задушить. Хорошо, что промахнулась, а то в исполкоме не поймут, явись он с кошачьими царапинами на лице. Впрочем, можно было, в самом деле, свалить все на кошку, на дикую кошку.

– Ты еще об этом пожалеешь, – спокойно сказал он, минуту спустя заглядывая в кухню. – Пойми, Альбина, мир этот делится на слуг и хозяев. Так всегда было. И я… Я хозяин. Скоро ты это поймешь!

И добавил, уже стоя на пороге то, что уже сказал недавно:

– Я не прощаюсь.

– Пошел вон!

Александр вышел на лестницу и потер укус на руке. Вот сучка – остался кровоподтек. Тем не менее, Переплет нисколько не жалел о случившемся. Все, что ни делается, к лучшему. Правда, на Олега Швецова эта истина не распространялась.

Альбина едва ли не с ненавистью взглянула на фотографию отца и сбила ее на пол, чтобы через секунду поднять и прижать к груди. Она не могла больше сдерживаться и разрыдалась. Папа, папа! Если бы не твой интернациональный долг, пропади он пропадом, ты был бы рядом, и ничего этого никогда бы не случилось. Никогда!

Последующие дни она провела в каком-то оцепенении, дожидаясь исполнения угроз Акентьева. Словно кролик, застывший в страхе перед гремучей змеей. И никуда не убежишь, не спрячешься – у нее двое детей. Ателье, вопреки всем обещаниям Переплета, у нее отобрали. Впрочем, было бы странно рассчитывать на то, что он сдержит эти обещания после того, как поклялся отомстить. Или не поклялся? Альбина не могла точно вспомнить его слова, да и все случившееся порой казалось ей совершенно нереальным. Несмотря ни на что она не могла поверить, что заполучила еще одного врага. Такого страшного врага.

Поначалу он никак не напоминал о себе. В конце концов, успокаивала себя Альбина, у него слишком много дел. И почему, почему он так к ней привязался? В любовь Переплета она не верила, любовь, она другая. Любовь может быть такой, как у Невского, без оглядки, до последнего вздоха, может быть спокойной и старомодной, как у Олега. Но только не такой! Переплет напоминал ей зверя. Страшно оказаться во власти такого человека, и она очень надеялась, что власть эта на деле не столь огромна, как он пытался показать.

И все-таки люди не меняются, и значит, отец был совершенно прав, когда после того вечера в ресторане сказал дома Альбине:

– Держитесь-ка вы с Олегом от него подальше! Такие люди, как этот ваш Акентьев ничего просто так не делают – иначе он не сидел бы на своем месте. Держитесь подальше!

Если бы можно было повернуть время вспять и последовать его совету!..

И только малыши оставались спокойными и невозмутимыми. Еще перед заседанием суда Альбина по совету адвоката перебросила кое-что из имущества на квартиры знакомым – на случай конфискации. Мера оказалась оправданной – самый гуманный суд в мире оставил Альбину Вихореву с необходимым для проживания минимумом. За имуществом пришли на другой день после суда. Альбине казалось, что все это происходит в дурном сне. Впрочем, теперь вся жизнь ее напоминала дурной сон. Близнецы сначала испуганно притихли, заслышав чужие голоса, а потом подняли дружный рев. Альбина едва успокоила их, милиционеры недовольно переглядывались.

– Вы бы, мамаша, детей лучше успокоили, чем так нервничать! – сказал один из них. – Чего не нужно, не заберем, не беспокойтесь!

Стали составлять опись, деловито переговариваясь между собой.

Споры вызвал старый проигрыватель, тот самый, который так часто любила слушать Эльжбета Стефановна. Один из милиционеров объяснил Альбине, что если ей удастся доказать, что проигрыватель приобретен до ее брака со Швецовым, то его вернут. Альбина посмотрела на него с усталым безразличием. Проигрыватель все же оставили, равно как и все старые вещи. Альбина заперла дверь за страшными гостями и устало привалилась к ней спиной – ей казалось, что этому кошмару не будет конца.

Нужно было собраться с силами. Олег, наверняка, ждал встречи, свидания, а она не знала, куда пойти, как это организовать… Она не должна сдаваться – может, скоро будет амнистия, адвокат сказал, что это вполне возможно. Сейчас, когда общество начинает трясти, амнистия для власти будет средством смягчить настроения.

Что-то такое он говорил и главное – Олег непременно попадет под нее, он ведь не убийца. Она так вдохновилась, словно воображаемую амнистию уже объявили. Нужно было успокоиться, принять что-нибудь. В доме не было ничего, кроме валерьянки. «Сапожник без сапог, – бормотала она – отец медик, а в доме ничего успокаивающего». Марлен Вихорев не мог предвидеть, что оно может очень понадобиться его дочери. Даже димедрола нет – уснуть, как следует.

Уснуть и умереть, и видеть сны… Нет, она не сдастся. Никогда.

На свидании, состоявшемся через несколько дней, Альбина была спокойна и даже улыбалась. Олег, казалось, уже смирился с тем, что случилось, спросил о детях. И о Переплете. Само собой, Альбина ничего ему не рассказала. Зачем?!

– Он куда-то уехал, – солгала она, просто потому что в голову больше ничего не приходило. – Не знаю, когда вернется.

Лицо Олега потускнело – было заметно, что он все-таки надеялся на его помощь, несмотря на все, что сказал адвокат. Может быть, думал, что Акентьев организует ему побег по дороге в лагерь?