Капля яда - море зла - Светлана Алешина Страница 7

Лариса полулежала, откинувшись на спинку дивана и по-мужски сцепив пальцы на животе, и смотрела в одну точку. Ее взгляд упирался в то место, где стена стыкуется с потолком.

— Ты что, мать, медитируешь? — нарушил ее тягостные думы муж Евгений. — Смотри, заработаешь себе искривление позвоночника.

— Пусть, — безразлично отозвалась Лара.

— Что значит пусть? Будешь сутулая, горбатая и некрасивая. Как с тобой потом на людях показываться? Стыд и позор моим сединам! Да и твоим тоже.

«Умеет поднять настроение, ничего не скажешь», — подумала Лариса, а вслух сказала:

— Типун тебе на язык, — и запустила в супруга одну из маленьких подушечек, валявшихся на диване.

— Ай-ай-ай, не шали! — игриво предостерег Евгений. — Значит, стать горбатой не страшно, а поседеть боишься?

— Я и так сижу, — обиженно отшутилась Лариса.

— Чего дуешься? Обидел кто? — поинтересовался благоверный, плюхаясь рядом.

— Судьба.

— Ах она, злодейка! — иронически посочувствовал Евгений.

— Обделила, — добавила Лариса секунду спустя.

— Обделила, обсчитала?

Жена ничего не ответила, придя к выводу, что разговор с мужем, изначально неконструктивный, совсем потерял для нее интерес.

— А по-моему, тебе грех жаловаться, — как бы взвесив все в уме, продолжил тот. — Ты посмотри, какая у тебя дочка — умница, красавица!

— Угу. Вся в папу, — ехидно дополнила Лара. — Кстати, где она? — И посмотрела на часы, которые показывали половину одиннадцатого вечера.

— А муж у тебя какой? — не унимался тем временем Евгений, не обращая внимания на реплику жены относительно отсутствующей дочери. — Золото, а не муж. Сказка.

— Песня, — нехотя поправила Лара.

— Ты со мной согласна. По глазам вижу, что согласна. Не каждой так в жизни везет. А ресторан? А деньги? — начал перечислять Евгений. — А вот это все? — Он широким жестом руки окинул комнату. — Так что тебе просто повезло.

— Да уж, счастье привалило, — Лариса вдруг улыбнулась. — Болтун ты неисправимый. Болтун и трепло. Язык без костей, как у бабы.

— Главное у человека — душа, — возразил Евгений. — Согласна? Нет? По глазам вижу, что согласна.

— Надо же, какой наблюдательный, — отметила жена.

— У меня глаз-алмаз. Хватит дуться, плюнь на все, если что и не так. Образуется, перемелется, — он легким движением руки смахнул невидимую соринку с брюк, будто отметая всевозможные жизненные неприятности, возникшие сегодня на пути его посмурневшей супруги.

— Хорошо, уговорил, — Лариса поправила рукой волосы, ниспадающие на глаза.

— Может, перекусим? — предложил оптимистично настроенный Евгений.

Что в переводе, однако, означало: а не пойти ли тебе, любезная жена, на кухню и не приготовить что-нибудь для меня? Заодно и развеешься…

Лариса неторопливо встала и двинулась на кухню. И хотя мрачные мысли еще не улетучились, от беззаботной трепотни Евгения все же стало немножечко спокойнее и уютнее на душе.

«Какая же это все-таки странная штука — самокопание, — подумала Лара. — Удовольствия никакого. Сплошные душевные муки. К чему оно вообще? Ан нет же. Стоит появиться в голове хотя бы какому-нибудь самому крохотному сомнению, и нате вам, пожалуйста. Сразу тянет на самоанализ.

Вспоминается все плохое, что с тобой когда-либо произошло. Пусть даже это было сто лет назад. А потом начинаешь чувствовать, как все это начинает давить на тебя так, что в глазах темнеет».

Возможно, это правда, что пессимист — это помудревший оптимист. Но почему же тогда у столь мудрых людей не хватает ума не заниматься самоуничижением по всяким поводам, которые регулярно возникают на жизненном горизонте?

Продолжая размышлять за приготовлением еды, она вновь рисковала загрузить себя начавшими уже было расползаться прочь отрицательными эмоциями. Но на пороге кухни возник вездесущий законный супруг с сигаретой в одной руке и с пепельницей в другой.

— И чем это у нас так вкусно пахнет? — заискивающе произнес он.

— Свеженарезанным хлебом. Нравится? — снова заершилась мастерица кулинарных дел.