Депутатский заказ - Алексей Макеев Страница 7

Баранов, бесспорно, обладал качествами и талантом лидера; именно лидера, а не просто руководителя. Второе во многом зависит от опыта, но первое дается от природы. Или не дается. Можно научиться ремеслу руководства, но научиться лидировать нельзя. Из людей с такими способностями и характером получаются лучшие капитаны в игровых командных видах спорта.

…Лет тридцать тому назад наша страна переживала настоящую хоккейную лихорадку. Популярность этой игры была беспрецедентна, и навряд ли когда-либо интерес к спорту вообще и хоккею в частности поднимется в России на такую высоту. Не только встречи наших команд с канадскими профессионалами или репортажи с мировых первенств, но даже игры внутреннего чемпионата собирали у телеэкранов совершенно немыслимые по нынешним временам массы народа. В часы вечерних трансляций финалов мировых чемпионатов, участниками которых наши хоккеисты стабильно становились, жизнь городов буквально замирала, улицы пустели… Девяностолетние старички и старушки оживленно обсуждали тонкости силовых приемов в исполнении Александра Рагулина, почтенные матери семейств до хрипа спорили о преимуществах дриблинга Якушева над дриблингом Мальцева, а фамилии Чернышев, Тарасов, а позднее – Тихонов знали мальчики и девочки детсадовского возраста. В то время на исключительно сильном и ярком фоне многих выдающихся российских хоккеистов особенно блистала легендарная армейская тройка: Михайлов – Петров – Харламов. И хотя мозговым центром тройки, организатором всех ее неотразимых атак был Владимир Петров, а слава Валерия Харламова вообще не имела себе равных не только у нас, но и в Канаде – его называли лучшим нападающим «всех времен и народов», – тройка все же называлась михайловской. Борис Михайлов на протяжении всей своей спортивной карьеры оставался несменяемым капитаном грозного ЦСКА и национальной сборной; единственный из всех своих товарищей он мог на равных говорить и даже спорить с тренерами команды.

Виктор Баранов, родившийся в 1960 году, прекрасно помнил ту могучую сборную семидесятых, он тоже прошел через повальное увлечение хоккеем и даже играл за дворовую команду в безумно популярном тогда, а теперь напрочь забытом детском всесоюзном турнире «Золотая шайба». Вите было тринадцать лет, товарищи по команде единогласно избрали его капитаном, чем он очень гордился. И совсем неважно, что их «ледовая дружина» тогда не дошла хотя бы до общегородского уровня… Интересно то, что на площадке кличка Виктора была именно Михайлов. Он даже внешне был немного похож на прославленного нападающего, а сейчас, к сорока годам, сходство усилилось. Виктор никому не говорил об этом, но втайне такое сходство было ему приятно. Сходными были и характеры…

Главным талантом Виктора Владимировича Баранова была снайперская способность подобрать нужных людей, составить из них единое целое, команду, дать этой команде четкую, понятную каждому «игроку» цель. А выбирая средства, Баранов не стеснялся никогда и не брезговал ничем, напоминая опять же капитана, но уже не спортивной команды, а пиратского брига. Эта аналогия была тем более верна, что «Веселый Роджер» реял над барановским бизнесом изначально, с того самого дня, когда он впервые продал партию «левой» водки известного всей стране славоярского завода «Родник» на полуостров Таймыр. Прибыль от первой «операции» зашкалила за пятьсот процентов; деньги сразу же (по заветам предка-купца) были пущены в оборот. Хватило и на то, чтобы заплатить «отступные» Федору Прасолову по кличке Домовой, одному из главарей славоярской мафии, с той поры и поныне – главной криминальной барановской «крыше». И понеслось…

…Виктор проводил своего заместителя до двери кабинета, достал из ящика стола пачку Camel, настоящих американских сигарет, а не дешевой турецко-польской подделки, прикурил, крутанув колесико тяжелой позолоченной зажигалки «Ronson», и подошел к окну. За окном уже давно моросил занудный ноябрьский дождь.

«Жаворонок», он любил вставать рано, в эти часы был наиболее свеж и работоспособен, поэтому трудовой день для него и его подчиненных начинался в восемь утра. Год стремительно катился к закату, еще толком не рассвело, и, поглядев из окна во двор особняка, он сперва ничего не увидел. Затем, как на проявляющейся фотографии, проступила кленовая ветка, припавшая к окну; потом начало белой бетонированной дорожки, ведущей к огромной клумбе внутреннего дворика. На клумбе еще можно было заметить последние осенние астры и хризантемы, самые любимые цветы Виктора, уже прихваченные ноябрьскими заморозками. Небо за окном стало уже не ночным, а белесоватым, утренним… Баранов взглянул на часы. От законных, легальных и скучноватых дел, которым он посвятил получасовую беседу со своим замом Василием Петровичем, настала пора перейти к делам другого рода, спуститься к подводной части айсберга. Баранов про себя усмехнулся этому избитому сравнению, жадно затянулся несколько раз, вернулся к столу и снова глянул на Rollex.