Атлантида - Дэвид Гиббинс Страница 7

Сейчас его больше интересовал стиль письма. Хибермейеру крупно повезло, что в студенческие годы он учился у знаменитого профессора Джеймса Диллена, признанного знатока древней письменности и эксперта в области исторической лингвистики. Диллен произвел на юного студента такое сильное впечатление, что Хибермейер до сегодняшнего дня помнил каждую деталь из его лекций, посвященных древнегреческой каллиграфии.

Вскоре его губы растянулись в довольной улыбке.

— Можно расслабиться. — Он повернулся к Айше. — Я абсолютно уверен, что надпись относится к древнему периоду — пятому, а то и шестому веку до нашей эры.

Он удовлетворенно закрыл глаза и вздохнул, а студентка радостно обняла его за плечи, на мгновение позабыв о традиционной сдержанности в отношениях между ученицей и учителем. Айша с самого начала предполагала то же, что и Хибермейер, поскольку неплохо разбиралась в древнегреческом языке, даже именно по этой теме писала магистерскую диссертацию. А об архаичном письме древних Афин она знала намного больше Хибермейера, но решила все же пригласить профессора, чтобы он разделил вместе с ней радостное чувство триумфа. Ведь он так долго отстаивал предположение, что эта часть некрополя относится к более древнему периоду, чем предполагалось ранее.

Хибермейер тем временем вернулся к тексту, с волнением вглядываясь в каждую букву. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять — этот текст не имеет отношения к административным делам, к списку людей или арифметическим расчетам. Похоже, этот документ не относится и к торговым отчетам купцов из Навкратиса. Неужели в то время в Египте жили еще какие-то греки, помимо торговцев? Хибермейеру были известны факты эпизодических посещений Египта греками, в основном учеными, которым египетские власти великодушно предоставляли редкую возможность поработать в архивах местных храмов. Так, например, в V веке до нашей эры египетских жрецов навестил Геродот из Галикарнаса, которого с давних пор называли отцом истории. Жрецы рассказали ему о многих интересных событиях, произошедших в мире задолго до военного конфликта между греками и персами, которому Геродот решил посвятить свою книгу. Но Египет греки посещали и задолго до Геродота. Здесь иногда бывали государственные деятели Афин, известные жрецы и писатели, но все их визиты имели случайный характер и не сохранились в анналах истории.

Хибермейер решил не высказывать свои мысли вслух, чтобы не будоражить воображение студентки и не давать повода для распространения невероятных слухов. А досужие журналисты только и ждут сенсации. И все же он не мог сдержать радости. Неужели удастся найти недостающее звено древней истории?

Почти вся литература, посвященная античному периоду, дошла до наших дней благодаря средневековым копиям древних рукописей. Их усердно переписывали средневековые монахи Западной Европы после падения Римской империи. Позже все эти древние рукописи были уничтожены либо завоевателями, либо чересчур ревностными религиозными фанатиками. Многие десятилетия историки тешили себя несбыточной надеждой, что жаркие пески египетской пустыни сохранили для потомков считавшиеся утраченными древние тексты и письмена, которые могли бы перевернуть все наши представления о всемирной истории. Больше всего ученые надеялись отыскать новые свидетельства необыкновенной мудрости египетских жрецов, славившихся глубокими познаниями в самых разнообразных сферах. Еще Геродот отмечал, что во время посещения египетских храмов он видел огромные скриптории, где писцы переписывали древние книги. Египетские жрецы создали удивительную систему хранения и передачи знаний от поколения к поколению, причем эта традиция началась за несколько тысячелетий до появления письменной истории.

Хибермейер мысленно прокрутил в голове несколько возможных вариантов. Может быть, это оригинальное свидетельство о странствиях евреев, которое приоткроет тайну событий Ветхого Завета? Или описание последнего периода эпохи бронзы, имеющего отношение к Троянской войне? Впрочем, текст может быть посвящен даже более раннему периоду истории, когда египтяне не только торговали с древними жителями Крита эпохи бронзы, но и создали более выдающиеся памятники прошлого. Вдруг речь идет о египетском царе Миносе? Последнее предположение понравилось Хибермейеру больше всего.

Однако Айша вернула его на грешную землю:

— Посмотрите на это. — Она только что очистила от песка край папируса, торчавший из-под внешнего слоя ткани, в которую была завернута мумия. — Здесь нарисовано… напоминает странный символ.

Хибермейер уставился на папирус. Текст действительно прерывался странным символом, часть которого была скрыта под тканью мумии. Он отдаленно напоминал садовые грабли с четырьмя выступами.

— Что вы думаете на этот счет? — Айша нетерпеливо заерзала.

— Не знаю. — Профессор замолк, стараясь не показать виду, что растерялся. — Это может быть нумерологический знак, каким-то образом связанный с клинописью. — Он попытался вспомнить глиняные таблички, которые ему доводилось встречать на раскопках древних поселений на Ближнем Востоке. — Вот, посмотрите, это может стать для нас ключом к разгадке.

Низко склонившись, почти касаясь лицом потемневшей мумии, профессор аккуратно сдул пыль с папируса и обнаружил, что под странной символической фигурой виднеются буквы. Точнее сказать, между символом и дальнейшим текстом находилось одно-единственное слово, причем греческие буквы здесь по величине были намного больше, чем остальной текст папируса.

— Кажется, я могу прочесть его, — тихо пробормотал он. — Вытащите блокнот из моего кармана и запишите буквы, которые я вам сейчас продиктую.

Айша быстро выполнила указание и приготовила карандаш. Ей было лестно думать, что профессор полностью доверяет ей и не сомневается, что она сможет сделать правильную транскрипцию.

— Ладно, поехали, — сказал Хибермейер и направил большое увеличительное стекло на буквы. — Первая здесь идет «альфа». — Он еще ближе пододвинул лампу. — За ней следует «тау». Затем снова «альфа». Нет, здесь есть черточка. Стало быть, это не «альфа», а «ламна». Далее снова «альфа».

Несмотря на тень, прикрывавшую голову профессора, его лицо покрылось крупными каплями пота. Он отодвинулся назад, чтобы ненароком не повредить папирус, и продолжил:

— «Ню», потом снова «тау». Дальше идет «йота», если не ошибаюсь. Да, это определенно «йота». Ну и, наконец, последняя буква. — Не отрывая взгляда от папируса, он протянул руку к подносу, взял оттуда щипцы, осторожно отодвинул край папируса и подул на него, чтобы разобрать последнюю букву. — «Сигма». Да, «сигма». И все. Больше никаких букв здесь нет.

Хибермейер выпрямился и посмотрел на студентку.

— Ну, что у нас получилось?

По правде говоря, он сразу сообразил, что перед ним за слово, но поначалу не придал значения его содержанию. Это было настолько невероятно, что даже в кошмарном сне он не мог представить ничего подобного. Многие современные исследователи шарахаются от этого слова как черт от ладана.

Какое-то время они оба таращились на страницу блокнота, не находя сил вслух произнести написанное. Все остальное на этих раскопках вдруг померкло и стало каким-то незначительным по сравнению с тем, что они видели перед собой.