Музейный артефакт - Данил Корецкий Страница 7

– Почему вы считаете, что люди заслуживают зла, а не добра? – по инерции спросил молодой человек, глядя в оловянные глаза.

– Че ты мне мозги пудришь?! – резким голосом спросил рыжеволосый, отодвигаясь. Он покрутил в руке пустой стакан, понюхал и забросил назад, в кусты. – Тебе че надо, козел? Чего привязался?!

– Я привязался?! – пораженно спросил молодой человек. – Вы же сами ко мне подошли…

– Гипнотизер хренов! Только со мной твои штучки не проканают! Если деньги шопнул, смотри…

Незнакомец тревожно обшарил карманы, достал рубль с мелочью, пересчитал и перевел дух.

– Ну, твое счастье! А то бы я тебе всю рожу раскроил!

Он встал, подтянул под мышки и без того короткие штаны и вихляющей походкой пошел по аллее. Иван сидел неподвижно, оцепенело глядя вслед.

* * *

– Вот это заключение так заключение! – Наталья Ивановна любовно разгладила глянцевый листок. – И именной бланк, и подпись, и личный штамп! Все реквизиты присутствуют!

– А что вы думаете о выводах Порфирия Степановича? – робко спросил Иван.

– Думаю, они полностью соответствуют действительности. Профессор Сомов не мог ошибиться. Он очень опытный специалист.

– И перстень действительно принадлежит Иуде Искариоту?

– Ну а что здесь удивительного?

– Тому самому? Из Нового Завета?

– Нет, конечно! – всполошенно замахала руками Железная Ната. – Мало ли было однофамильцев в истории!

И настороженно спросила:

– А что по этому поводу думает сам Порфирий Степанович? Он не мог оставить сомнительный факт без научного объяснения!

– Профессор согласен, что к религиозным мифам перстень не имеет отношения. Считает, что это мистификация.

Силуянова вновь взбодрилась.

– Вполне может быть! Вполне. Молодец, Иван! Ты проделал большую работу и внес вклад в научные показатели нашего отдела. Хвалю!

Иван хотел попросить разрешения на вынос перстня для спектрального анализа, но сдержался: хотя Наталью Ивановну и называют Железной Натой, но ее непоколебимая твердость проявляется при выполнении инструкций и приказов руководства, а не при их нарушении. Но начальница уловила его намерение.

– Ты хотел что-то спросить?

– Нет… То есть да… Точнее, не спросить, а предложить. Давайте выставим перстень на обозрение. Очень интересная вещь, и тонкая работа…

Предложение родилось неожиданно: когда он начинал отвечать, то еще не знал, чем закончит. Иван сам удивился. Но Наталья Ивановна одобрительно кивнула.

– Правильно! Мы провели научное исследование, получили заключение известного эксперта и теперь с чистым сердцем можем перевести изученный объект из запасника в экспозицию. Это станет наглядным результатом нашей работы. Тем более что этот перстень наверняка носили рыцари и ему место в рыцарском зале. Подготовь обоснование и подбери ему место. До конца недели успеешь?

– Конечно, Наталья Ивановна! – улыбнулся Иван.

* * *

Отсутствие Киндяева облегчало Трофимову исполнение задуманного. На другой день, когда время приближалось к обеденному перерыву, Иван полез в коробку и, осторожно потрогав, достал перстень. Он был холодным, глаза льва не светились, словом, это был самый обычный предмет, лишенный всякого налета мистики. Впрочем, нет. На самом деле это был объект хранения. И опустив его в карман, молодой человек почувствовал себя преступником. Когда он поднимался по лестнице, сердце колотилось у самого горла, спина взмокрела, ноги дрожали. Проходя мимо вахтера Петруши, он лишь со второго раза смог поздороваться: горло сжимал спазм. Даже выйдя на улицу, он не успокоился, напротив – преступление стало очевидным: любой милиционер, обнаружив в кармане музейный экспонат, мог отвести его в отдел милиции, как пойманного с поличным вора! А если он попадет под трамвай? Тогда клеймо вора поставят на нем посмертно. Даже если он потеряет перстень…

Иван испуганно сунул руку в карман. Перстень был на месте. Молодому человеку показалось, что он немного нагрелся. Может, лучше надеть его на палец? Так будет надежней! Одна эта мысль принесла облегчение. Но он отдернул руку. Нет уж…

До Института физики он дошел, как в тумане. Его личность раздваивалась: одна половинка страстно желала надеть перстень, вторая отчаянно этому противилась. И соединились они только тогда, когда он передал экспонат низенькому толстяку в первоначально белом, но давно не стиранном халате. Это и был профессор Козицын, не проявивший к объекту предстоящего исследования ни малейшего интереса, больше того – даже не взглянул на него. Они прошли в большой зал, половина которого занимала какая-то мудреная машина с матовыми серыми панелями и окошками электронных табло, в которых загадочно мигали зеленые нули.

– Это газовый хроматограф, американский, – сказал Козицын, погладил панель и впервые улыбнулся. Похоже, прибор был единственным объектом его жизненных интересов.

– Лазерный луч выбивает из объекта пучок молекул, а специальная программа изучает их спектр, – сказал профессор, закрепляя перстень в специальном зажиме между двумя массивными дисками, напоминающими шпиндель токарного станка, только с блестящими линзами на осях. – Полное исследование занимает тридцать секунд…

Он опустил крышку, которая закрыла и «шпиндели», и «объект», впрочем, сквозь узкое затемненное окошко можно было, наклонившись, наблюдать за происходящим. Но ни у Ивана, ни у профессора такого желания не возникло.

Толстячок нажал кнопку, раздался резкий треск, за темным стеклом сверкнула молния, аппарат загудел, но тут же смолк. На табло по-прежнему горели зеленым электронные нули, как бездонные глаза без зрачков.

– Странно! – Козицын нахмурился и нажал кнопку вторично. Снова раздался треск, вновь за темным стеклом сверкнула лазерная молния. Но на этот раз машина вообще не включилась. Зеленые глаза, наполненные пустотой бесконечности, смотрели холодно и презрительно.

– Материал не поддается лазерному лучу! – изумленно воскликнул профессор. – Никогда такого не было! Что за черт!

Он нажал кнопку в третий раз. Снова треск, блеск луча, машина загудела, нули на табло сменились мельканием цифр.

– Ну вот, это другое дело, – профессор расслабился.

Треск и сверкание повторились. Гудение продолжилось. Через некоторое время из узкой щели выползла испещренная какими-то знаками бумажная лента. Козицын схватил ее, внимательно всмотрелся, довольно кивнул.

– Вот все и стало ясно. Объект относится к первым векам нашей эры. Кольцо изготовлено из титана. Материал камня не идентифицирован.

– Что значит «не идентифицирован»? – спросил Иван. Полученная информация еще не улеглась в его голове и торчала угловатой кучей, как только что сваленные самосвалом кирпичи.

– Значит, материал не включен в каталог известных минералов, – пояснил Козицын. Но это мало прояснило ситуацию.