Зеркальный паук - Влада Ольховская Страница 7

Поэтому теперь Давыдов считал Елену виноватой в гибели своей сестры и всех остальных.

– Эта версия тянет на основную, – признал Ян. – Все сходится удачно: мотив, возможность, характер убийства. Я не думал, что мне однажды доведется ловить маньяка – настоящего маньяка. Но это нужно сделать. Если все именно так, как предполагает Давыдов, этот псих уже не остановится. Думаю, Елена Чайкина была не единственной жертвой, которую он преследовал и насиловал, но раньше он не убивал. А если он убил вот так, если он вообще до такого додумался… Хрен его знает, на что он еще способен.

– Обычно убийцы такого рода не делают шаг назад, – неохотно согласилась Нина. – Если он получил удовольствие от убийства, рано или поздно он захочет это повторить.

– Вот именно, и я готов начать охоту. Но сначала скажи мне, если сможешь: мы хоть в правильном направлении двигаемся?

Нина просмотрела фотографии медленно, одну за другой, потом – еще раз. Она не представляла, как Яну удается оставаться таким спокойным. Он ведь видел больше, чем фотографии, он был там! А ее от картинок воротит, и никакое образование тут не поможет. Но Ян всегда был таким, это врожденный дар, которому бесполезно завидовать.

– Да, я думаю, вы двигаетесь в правильном направлении, – кивнула Нина. – Я не могу сказать тебе, маньяк это или нет, каким расстройством он страдает. Но я точно вижу одно: он не был спокоен, когда делал это. Он был сильно возбужден. Улики какие-нибудь есть?

– Ничего толкового.

– Значит, его подготовка была тщательной и грамотной. Он знал, что делает, он наверняка сотни раз прокручивал все в голове. Но когда дошло до нападения, он не смог совладать с собой. Дело не в том, что он боялся разоблачения, думаю, он знал, что ему никто не помешает. Просто вид смерти и крови серьезно на него повлиял, это превзошло все его фантазии. Возможно, он нервничал из-за сексуального возбуждения или из-за злости на женщину, убившую его ребенка, нарушившую его приказ. В любом случае, это не работа профессионала, который просто хотел слепить гротескную картинку для полиции.

– Это все?

– Все, что я могу сказать прямо сейчас.

– А если изучить фотки подольше да повнимательней?

Но Нина уже сложила фотографии аккуратной стопкой, которую поспешно спрятала обратно в папку.

– Этого я как раз делать не буду.

– Почему? – удивился Ян.

– Потому что, если ты не заметил, я не железная! Это ты у нас человек без страха и верный рыцарь справедливости. Я не хочу лезть в эту грязь, тащить ее в свое свободное время и тем более в свой дом.

– Я понимаю, почему тебе это неприятно. Я…

– Да, да, знаю, ты считаешь это необходимым, – прервала его Нина. – Но я и так тебе уже помогла, дальше разбирайся сам! Это твоя работа.

– Люди пострадают.

– А я уже страдаю!

Она хотела, чтобы он ушел. Но Ян не сдвинулся с места, он продолжал разглядывать ее этим своим холодным, проникающим в самую душу взглядом, перед которым ломались любые барьеры.

– Он не уйдет с улиц сам, это ты понимаешь? – спросил Ян.

– Да.

– Он будет жить с тобой в одном городе. Он может оказаться с тобой в одном магазине. Он однажды посмотрит на твою дочь…

– Ян! – От возмущения Нина взвилась на ноги. – Ты забываешься! Как ты смеешь даже предполагать такое!

Но он и бровью не повел.

– Я – полицейский, и я видел всякое. Я предполагаю такое, потому что я видел, как это происходит. Он нападает на молодых красивых девушек, Нина. Мы не знаем, кого он выберет в следующий раз.

Как она вообще могла надеяться, что выиграет у него на его же поле? Ян всегда получает, что ему нужно, все это знают! Поэтому она бросила на него укоризненный взгляд, но все же убрала папку с фотографиями в свой рабочий стол.

– Хорошо. Я взгляну на это еще раз, потом, свежим взглядом… Я позвоню тебе, если обнаружу что-то новое. Но не вздумай меня торопить или давить на меня!

– Не вздумаю. У меня на это и времени не будет! Спасибо, Нина.

Вот теперь он должен был уйти. Он получил, что хотел, не было больше причин задерживаться в ее кабинете. Но Ян почему-то даже не поднялся, он все так же сидел на диване и рассматривал разноцветные астры в глиняной вазе.

Он что?.. Да, ей не показалось, Ян действительно избегал ее взгляда! Ее младший брат, такой сильный, уверенный и невозмутимый, почему-то не мог посмотреть ей в глаза! Что-то повлияло на него, пошатнуло пьедестал, на котором он обычно стоял.

Вот только что? Это было настолько невероятно, что Нина даже предположить не могла. Не помогал ни опыт психотерапевта, ни знание жизни Яна, доставшееся ей на правах сестры. Это точно не работа, о маньяке-убийце он только что говорил равнодушно. Но что еще, если работа – вся его жизнь?

Предположить она так и не смогла, пришлось спрашивать:

– Ян, у тебя все в порядке?

Вопрос был чистой воды формальностью. Если бы все было в порядке, он бы давно ушел.

– Я не уверен, что нужно говорить об этом, – задумчиво отозвался он. – Особенно сейчас, когда расследование важнее всего…

– Нет, – возразила Нина. – Расследование меня не слишком волнует. Для меня важнее всего ты.

– Спасибо, конечно, но и я могу тебя разочаровать. Я не знаю, как это правильно сказать, чтобы ты не сочла меня психом.

Странности продолжались. Ян сомневается, отводит взгляд и смущается… Ян, обладающий выдержкой бетонной плиты! Это ненормально, но вовсе не делает его психом. Зная своего брата, Нина могла предположить, что ему причинили боль, очень серьезную, и это потрясло его так, что он теперь не решается заговорить о случившемся. Но хочет, и это уже хорошо!

Она не желала обсуждать расследование так же сильно, как хотела помочь брату. Теперь уже Нине не хотелось, чтобы он просто взял и ушел.

– Если ты не можешь доверять мне, то кому тогда можешь? – мягко сказала она.

– Да, пожалуй, ты права, но… Я могу быть уверен, что это останется между нами?

– Конечно!

– Нина, я серьезно. Твоему мужу – нет. Павлу – нет. Кириллу – нет. Никому!

– За кого ты меня держишь? – возмутилась Нина. – Это врачебная тайна, в конце концов!

– Надеюсь на это… Вчера я видел Александру.

Она могла ожидать чего угодно, только не этого. Шок был настолько велик, что первое время Нина даже пыталась понять, может ли у его слов быть другой смысл. Не рассказывал ли он ей о другой Александре? Нет ли среди их общих знакомых девушки с таким именем?

Она быстро остановила себя: это было глупо и непрофессионально. По его лицу, по голосу можно было догадаться, о какой именно Александре он говорит. Он был единственным, кто всегда звал ее только так… после ее смерти.