Книга покойника - Янина Забелина Страница 7

– Несомненно.

– У меня возникло ощущение, что господин Мартинели просто не хочет, чтобы Шмид видел меня. Я не возражала. В городке ужасно любят сплетничать, а мне не хотелось ставить господина Мартинели в неловкое положение. Я обогнула сад с юга и вышла на ведущую вниз дорожку. На следующий день я отправилась на прогулку пораньше – господин Мартинели попросил меня об этом.

– Не часто мы находим близких по духу людей буквально на обочине дороги.

– Мой новый знакомый оказался совершенно удивительным человеком – я никогда не встречала подобных людей. Не понимаю, почему он вообще разговаривал со мной. Но мы беседовали чудеснейшим образом. Он как-то сказал, что ждет с нетерпением моего появления. Он прочел буквально все на свете и был чрезвычайно интересным собеседником. А мне и в голову не приходило, что с каждым днем ему становится все хуже и хуже. Он никогда не упоминал о своей болезни.

– А чем он болел?

– Не знаю.

– И вы никогда не встречались с Шмидом?

– Я видела его пару раз на дороге и один раз в Туне. Господин Граф… Господин Мартинели боялся его.

– Мартинели боялся своего ручного философа?

– Его пугали вовсе не сплетни. Я поняла это еще в первый день, когда все обдумала по дороге домой. Господин Мартинели испугался, когда машина Шмида появилась из-за поворота.

Граф задумчиво посмотрел на нее.

– Вас навело на эту мысль выражение лица Мартинели?

– Ну, мне сразу стало ясно, что если Шмид застанет нас за беседой – случится беда. Когда господин Мартинели выпроводил меня – да еще и так поспешно, – я почувствовала себя ужасно неловко. Думала, что господин Мартинели боится, как бы наша встреча в саду не стала достоянием деревенских сплетниц. И лишь по дороге домой я поняла, что за этим незначительным происшествием кроется нечто большее.

– А может, вам почудилось нечто необычное в выражении лица Мартинели? Например, вам просто не понравилось, что ваш случайный знакомый боится дурацких сплетен.

– Господин Мартинели просил меня не приходить в воскресенье – в этот день Шмид хлопотал по хозяйству в доме.

– Понятно…

– Правда, господин Мартинели объяснил это тем, что по воскресеньям он привык отдыхать. Однако и это еще не все, господин Граф. – Гостья открыла свою туго набитую сумку. Несколько вещиц выпало и с шумом раскатились по полу. Посетительница даже вскрикнула от досады.

Граф взмахнул рукой – дескать, не стоит беспокоиться – и сам собрал беглецов: массивный ключ от двери, кожаный футляр со штемпелем, коллекцию лоскутков платьевых тканей, скрепленных вместе булавкой, и картонную коробочку, которая невольно привлекла внимание Графа.

– Вы ведь не курите, госпожа Шафер. Зачем же вы носите в сумочке спички?

Это замечание показалось ей забавным.

– Все попадаются на этом.

– Попадаются?

Женщина открыла коробочку и протянула ее Графу. Он с нескрываемым интересом заглянул внутрь.

– В самом деле попался! Это ведь просто набор для шитья.

– Набор для штопки, – уточнила довольная госпожа Шафер. – Симпатичный, правда? Я купила его в универсальном магазине, в галантерейном отделе. Тут четыре маленькие катушечки искусственного шелка и две иголки. Я ношу его с собой на работу – на всякий случай. В понедельник я переехала в Бюмплиц, в пансион возле интерната для трудных мальчиков, и теперь дорога занимает у меня лишком много времени. Приходиться ездить на трамвае. Я хотела связаться с господином Мартинели и сообщить ему свой новый адрес. Его еще никто не знает, кроме дяди и тети. Да, еще мне хотелось вернуть книгу.

Она сунула руку в сумку и с некоторым трудом извлекла наружу потрепанный томик в коричневом переплете.

– Господин Мартинели дал мне ее почитать, – пояснила госпожа Шафер. – Это Шекспир, шеститомное издание, но он дал мне только одну книгу. Он говорил, что Шекспир придает путешествиям совершенно неповторимый колорит. И знаете – забыл этот томик, когда уезжал. Мне бы очень хотелось отдать ему эту книгу – на ней указано имя его деда!

Женщина показала Графу обложку с оттиснутым золотыми буквами именем – «Конрадус М. Мартинели».

– Книга из семейной библиотеки, – проговорил Граф, взглянув на томик с некоторым интересом. – Странно, что он забыл ее.

– Он уезжал в страшной спешке. Я пришла шестого июля и обнаружила, что дом закрыт, и никого нет.

– Удивительное дело!

Госпожа Шафер пропустила замечание Графа мимо ушей и вновь вернулась к Шекспиру.

– Мы говорили о войне, о современных нравах и зверствах – и господин Мартинели дал мне эту книгу, чтобы я могла оценить, изменилась ли человеческая натура со времен Шекспира.

– Странно…

– С ним было ужасно интересно. Ему нравилось говорить о таких вещах. Господин Мартинели предложил мне прочесть «Венецианского купца» – особенно то место о Шейлоке, где описываются его чувства и отношение к нему окружающих. Хотел, чтобы я сказала: считаю ли я, что персонаж Шекспира – комическая фигура.

– Если Шекспир, изображая Шейлока, собирался повеселить почтеннейшую публику, то я бы заметил, что он выбрал странный способ.

– К сожалению, до «Купца» я так и не добралась. Но в другой пьесе я обнаружила пометки на полях – их оставил господин Мартинели. После этого я стала опасаться Шмида.

Граф удивленно поднял брови.

– Вы, вероятно, считете, что я сумасшедшая, – продолжала госпожа Шафер извиняющимся тоном. – Вполне вероятно. Я видела этого человека трижды: один раз на дороге и – после того, как прочла помеченные строфы, – во дворе, в машине. Правда, не очень близко. Обыкновенный деревенский парень, впрочем, несколько самодовольный. И все же я рада, что он никогда не видел, как я разговариваю с господином Мартинели. Рада, что он не знает о нашем знакомстве, не знает, кто я.

– Интересно… – Теперь Граф рассматривал принадлежащий Мартинели томик Шекспира с искренним любопытством. – Как выглядит этот Шмид?

– Ему около сорока, худощавый, крепкого телосложения, загорелый – такой загар обычно бывает у крестьян с гор. Жесткие каштановые волосы, острый нос, пронзительные светлые глаза. Всегда небрит, без пиджака, в старой фетровой шляпе.

– И что же в нем внушало вам страх?

– Только то, что его боялся господин Мартинели…

– Боялся, что Шмид увидит вас, – поправил ее Граф.

– Боялся его, – уверенно повторила госпожа Шафер. – И пометил строфы в книге. Мне не довелось поговорить об этом с господином Мартинели. Я уже говорила – шестого июля они уехали. Сначала я прошлась по участку и убедилась, что никого нет, а потом забралась в дом.

– Забрались в дом?

– Через окно. Защелки там не очень-то надежные, а окна не были заколочены. Я решила, что просто обязана узнать, куда делся господин Мартинели, если – если смогу, конечно. – Помолчав, она гордо добавила: – Я не стала спрашивать на почте. Господин Мартинели никому не говорил, что знает меня. И я не собиралась раскрывать нашу маленькую тайну… Я облазила все углы и просмотрела все бумаги, которые мне удалось найти. На дне ведра для угля я нашла вот это.