Дело бывшей натурщицы - Эрл Стенли Гарднер Страница 7

– А кто это, Делла?

– Человек, который хочет встретиться с вами по поводуапелляции по делу его брата. В свое время адвокату якобы не удалосьпротивостоять неправомерным действиям прокурора.

– Ах да, вспомнил. Это интересный случай, но небезотлагательный. Позвони ему и скажи, что я могу встретиться с ним вдвенадцать тридцать вместо трех, или перенеси встречу на завтра. Подберинаиболее удобное время, но имей в виду, что ничто не должно помешать намприсутствовать при оценке работы Филиппа Фети. Честно говоря, меня очень заинтересовалоописание его техники.

Делла Стрит улыбнулась, наблюдая, как Мейсон взял пачкусрочных писем, аккуратно разложенную на его столе.

– Ничто, – заметила она, – не заставляет вас так энергично ис таким энтузиазмом браться за рутинную работу, кроме перспективы поскорееудрать из конторы и с головой окунуться в какую-нибудь авантюру.

Мейсон на секунду задумался, взвешивая ее слова, потомулыбнулся, с удовольствием признавая точность этих наблюдений.

– Нам так не хватает приключений, Делла. Давай побыстреепокончим со всем этим хламом и хорошо отдохнем.

На этом адвокат с головой погрузился в кучу писем.

Без десяти час Мейсон и Делла сели в автомобиль;остановились, чтобы перекусить в придорожном ресторане, а потом поехали вяхт-клуб «Пингвин», справились, где находится яхта Отто Олни, и вскореоказались на борту миниатюрного океанского лайнера.

Высокий, усталого вида человек лет сорока с лишним, вморской фуражке, голубой куртке и белых брюках вышел им навстречу.

– Я – Олни, – сказал он, бросив лишь беглый взгляд наМейсона и задержавшись подольше на фигуре Деллы.

– Перри Мейсон. А это мисс Стрит, мой доверенный секретарь.

– Здравствуйте, здравствуйте, – приветствовал их Олни,пожимая руки. – Вы немного рановато. Проходите и располагайтесь поудобней. Нехотите выпить?

– Мы только что пообедали, а пить пока рано. Хотелось бывзглянуть на картину. Я уже говорил с вашими адвокатами об этом деле.

– Да, да, знаю. Проходите и смотрите.

Вслед за Олни они прошли в роскошный, со вкусом обставленныйсалон, где главное место было отведено одной картине. На ее переднем плане втени дерева расположилась группа обнаженных по пояс женщин, а позади них, нафоне буйства красок, залитые солнечным светом, резвились голые дети.

– Можете себе представить, что эта картина – подделка?! –воскликнул Олни. – Это написано где-то недалеко от Багио, и Филипп Фети –единственный художник, сумевший постичь дух этой страны. Посмотрите, какаяглубина! А кожа этих женщин! Обратите внимание на выражение их лиц, а потом насолнечный свет. Вам не кажется, что он обжигает? Так и хочется укрыться в тенидерева вместе с женщинами.

Мейсон, потрясенный картиной, сказал:

– Да, пожалуй, это самая необычная работа, которую мнекогда-либо доводилось видеть.

– Спасибо, спасибо, спасибо! – воскликнул Олни. – Япоклонник Фети. Он открыл такое, что еще никому не удавалось. Я бы судовольствием приобрел и другие его работы, если цена будет приемлемой,разумеется. Наступит время, когда они будут стоить огромных денег!

– Я разделяю ваше восхищение, – согласился Мейсон. –Женщины, деревья, дети на заднем плане – все это как живое.

– Да, можно создать иллюзию объемности, затенив переднийплан и высветив задний, – пояснил Олни, – но мало кому это удается. Большинствокартин, на которых пытаются передать солнечный свет, – бледны, безжизненны. Ониподобны цветным фотографиям, снятым сквозь дымку тумана. А Фети знал, какизобразить тень прохладной, уютной. Она доминирует на переднем плане, а яркиекраски заднего плана создают впечатление такого солнечного света, который… Авот и мисс Кеннер. Познакомьтесь с ней, пожалуйста.

Олни подался вперед, приветствуя молодую, приятную женщину ссерьезными глазами, которая, протягивая руку, небрежно бросила:

– Привет, Отто. Что на этот раз?

– На этот раз, – сказал Олни, – для вас заготовлен сюрприз.Но я не буду его раскрывать, пока не соберутся все остальные. А вот иХоллистер!

Адвокат Олни, маленький, энергичный, подвижный, с портфелемв руках, поднялся на борт яхты и был представлен Мейсону и Делле Стрит. Затемпоявилась группа репортеров в сопровождении фотографов с фотоаппаратами, инаконец на берегу появился Лэттимер Рэнкин, важно выступая и поднимаясь на бортяхты.

– А где Максин? – спросил у него Олни.

– Я решил, что ей лучше не приходить. У нас есть ееаффидевит, который говорит сам за себя, и нет необходимости брать у нееинтервью для прессы.

Тень разочарования омрачила лицо Олни, но он вежливо сказал:

– Хорошо, вам виднее. – А затем обратился ко всемсобравшимся: – Дамы и господа, сейчас вам будут предложены коктейли, а потом яоткрою причину, по которой мы здесь собрались.

– Послушайте, Олни, нам известна причина, – раздался голосрепортера. – Ваш адвокат предъявил иск в связи с этой картиной Фети. Коктейли –это хорошо, но нам нужен материал для газет, и мы бы предпочли сначала делатьдело, а уж потом выпивать.

Тут вмешался фотограф:

– Будьте добры, встаньте перед картиной, мистер Олни…

Его перебил Рэнкин:

– Одну минуту. Я хочу, чтобы все было сделано правильно. Яхочу…

– Подождите, а вы-то кто? – не дал ему договорить репортер.

– Это тот парень, который продал картину, – пояснил емукто-то.

– Ну хорошо, хорошо, тогда проходите. Вставайте рядом с Олниперед полотном.

– Еще одну минуту внимания, – попросила Корлис Кеннер. – Яне хочу быть единственным экспертом здесь. Сейчас подойдет один человек,выдающийся эксперт в этом виде искусства в нашей стране. Это Джордж ЛэтэнХауэл. Меня очень удивило, что его не пригласили, и я взяла на себя смелостьсделать это сама. Надеюсь, вы не возражаете, Отто? Есть причины, почему здесьжелательно его присутствие. Сейчас он подойдет.

– Прошу внимания, – взял слово Холлистер. – Это судебныйпроцесс, и я бы хотел кое-что пояснить. Свидетели…

Его прервал чей-то голос:

– Привет всем! Как будто я немного опоздал.

– А вот и Хауэл, – облегченно вздохнула Корлис Кеннер.

Мейсон внимательно посмотрел на кареглазого, загорелогочеловека лет тридцати пяти, который входил в салон легкой, пружинящей походкой,непринужденно и в полной уверенности, что ему всегда все рады.