Крушение - К. Л. Тейлор Страница 69

Я тихо стою у двери, наблюдаю, как она переставляет банки, коробочки и пакетики с одного места на другое и, переставив, начинает сначала в обратном порядке.

– Успокойся, – говорю я, замечая, что ее движения становятся хаотичными. – Мне чай не нужен, я с удовольствием выпью кофе.

– Вот черт!

И вдруг три вещи происходят одновременно: с полки падает банка джема, Кейша вскрикивает, банка разбивается, и по полу рассыпается сотня мелких осколков, прямо возле босых ног Кейши.

– Чертов черт!!! – Кейша отпрыгивает, но отпрыгивать особенно некуда, кухня просто крошечная, и ей в пятку впивается большой кусок стекла.

– Аптечка у тебя далеко тут? – спрашиваю я как можно спокойнее, пока Кейша замирает от вида крови, появляющейся у нее на ноге.

Кейша отрицательно мотает головой.

– Ну а хотя бы чистое полотенце?

Она молча указывает на ящик справа от раковины.

– Какой-нибудь антисептик есть?

– В ванной должен найтись.

Спустя пятнадцать минут мы возвращаемся в гостиную, Кейша садится в кресло, я забинтовала ей ногу так хорошо, как только могла, в качестве бинта пришлось использовать подарочное полотенце «Кинг Коронэйшн», а подставкой для поврежденной конечности нам послужили два поставленных друг на друга ящика из-под посылок Амазона, найденные мной на заднем дворе.

– Спасибо за помощь, Сью, – говорит она, пока я присаживаюсь рядом с ней. – Ни в какую больницу я не поеду, говорю сразу.

– Но у тебя довольно глубокий порез, – говорю я и вспоминаю лужу крови, которую пришлось вытирать шваброй на кухне, да и дыра у Кейши в левой пятке была ощутимого размера. – Тебе, возможно, надо наложить швы, кровь-то перестала течь, но стоит тебе опустить ногу, как циркуляция крови восстановится, и… короче говоря, могут быть проблемы.

– Они и так у меня уже есть.

– Что ты имеешь в виду?

– Да так, не обращайте внимания.

– Я на машине, – я делаю движение в сторону окна. За ним улица, где я припарковалась. – Никаких проблем, я только возьму…

– Я же сказала, что все в порядке.

– Кейша, я себе не прощу, если оставлю тебя в таком состоянии…

– Ни в какую на фиг больницу я не поеду!

Пару минут мы обе молчим. Я складываю руки на коленях и осматриваюсь. Вот довольно-таки убогий камин, на нем – ваза с засохшими цветами, возле телевизора навалена куча DVD, а рядом с ней – фото женщины, которую я не узнаю. Она заснята на фоне Букингемского дворца. Это ее соседка по квартире, интересно?

– Простите, Сью. – Кейша смотрит на меня. – Вы не заслуживаете того, чтобы я на вас орала. – Кейша снова смотрит на шторы и чуть спускается в кресле, чтобы за спинкой ее совсем не было видно.

– У тебя все в порядке, точно? – я тоже смотрю на окно, но там ничего нет. – Ты какая-то нервная сегодня.

– Да? – Кейша смеется. – Просто я по натуре непоседливая, и все. Спросите Дэнни. Я всегда все роняю и разбиваю. Не удивлюсь, если расшибу лоб скоро. В любом случае, – она убирает волосы с лица, – вы-то сами как, Сью?

– Я-то нормально, – тянусь за своим кардиганом и кладу его на колени. Если нет чая, то надо же куда-то девать руки, вот буду держать кардиган. – Кейша, а скажи мне как на духу: почему кое-кто называет тебя проституткой?

В ответ на свое провокационное заявление я ожидаю от Кейши минимум взрыва протеста. А вместо этого она достает сигарету и зажигает ее. Глубоко затягивается, но руки у нее не перестают дрожать.

– А он в курсе?

Она говорит так тихо, что я едва разбираю слова.

– Он кто?

– Дэнни. – Кейша смотрит на меня, глаза у нее широко распахнуты, и они очень красивые, но в них стоят слезы. – Вы ему уже сказали?

– Дэнни? – Я отрицательно качаю головой. – Я… я не вполне понимаю. Я думала, он твой сутенер.

– Мой сутенер, ха. Да вы издеваетесь, что ли?

Похоже, мне удалось ее слегка развеселить.

– Дэнни считает, что я ангел. Он меня так и зовет: мой дорогой, мой бесценный ангел, говорит он. Можете представить, как он звал бы меня, если бы знал, кто я на самом деле? – У Кейши изменяется выражение лица. – Если бы знал, чем я занимаюсь?

– Чем?

– Я вроде бы завязала, когда мы с Дэнни познакомились. Не хочу быть официанткой, но только так могу платить за квартиру, с тех пор как… – Она прерывается и трясет головой.

– С тех пор как что, Кейша?

– Да ничего.

– Ничего себе ничего! – Смотрю, как она давит сигарету двумя пальцами. – Что стряслось? Почему ты так боялась открыть мне дверь? И почему так дергалась, когда мы сидели на лестнице у клуба в тот раз?

Кейша снова смотрит на окно, потом переводит взгляд на руки. Вижу полоски на ее запястьях. Она ловит мой взгляд.

– Это сделал не Дэнни, если вы о моих запястьях.

Я встаю с софы и сажусь рядом с Кейшей на подлокотник. Следы на запястьях пурпурные, отлично отпечатавшиеся чьи-то пальцы. Кто бы это ни был, он был очень сильным.

– Кто это сделал? Клиент? Сутенер?

– Я уже вам сказала, – она начинает злиться. – Я собой больше не позволю играть. Я люблю Дэнни и умру, если он узнает. Если он уйдет, я не знаю, что я стану делать. Я ничто без него.

Ну прямо как я двадцать лет назад.

– Прости, Кейша, – нежно дотрагиваюсь до ее руки, но она вздрагивает. – Я не хотела тебя расстраивать, но кто-то причинил тебе вред, и этого человека нужно остановить, иначе он сделает это снова. Ты обращалась в полицию?

Она отрицательно качает головой.

– Хочешь, я пойду вместе с тобой?

Хотя сама мысль о том, чтобы переступить порог полицейского участка, вгоняет меня в дрожь, но этой девочке нужна моя поддержка. Даже если я не смогу продвинуться дальше порога полиции, я должна переступить этот порог.

– Нет.

– Но ты туда обратишься? Пусть не сама, но обратишься?

– Я не могу пойти в полицию.

– Почему же?

– Не важно.

Кейша пытается встать, постанывая, как только ее раненая нога касается ковра. Я стараюсь помочь ей, но она отталкивает меня, и я просто смотрю, как она ковыляет на кухню и открывает холодильник.

– Вино будете?

Когда я отказываюсь, она достает бутылку, срывает крышку, прямо из горла делает два глубоких глотка и достает огромный стакан, больше похожий на вазу, из шкафчика за раковиной.

– Не надо бы вам влезать во все это, Сью, – говорит она, пока опустошает бутылку, наливая полный стакан. – Я и так вам слишком много сказала.