Капкан для провинциалки - Фредди Ромм Страница 69

– Нет. В чём разница?

– Я никому не обязана!

– Мадам, вы же не француженка? – неожиданно воспрянул духом старик, получивший оплеуху.

– Нет, а что?

– Вы русская?

– Да. Есть проблема?

– Почему вы так суровы к другим иммигрантам? Вы не любите арабов?

– Этот же вопрос задавал мне парень, угрожавший ножом. Я ему ответила. Вы не слышали?

– Мадам, Франция – христианская страна. У нас принято милосердие к слабым.

От неожиданности аргумента я рассмеялась.

– И кто же тут слабый – хулиган с ножом? Вымогатели?

– Дети!

– Хватит! – сердито выкрикнула я. – Это лицемерие! Христианская Франция предала Жанну Дарк! Устроила процесс Дрейфуса! Выдала своих граждан-евреев Гитлеру! Бомбила Белград, а потом покрывала исламистов, когда они торговали человеческими органами!

Наступило зловещее молчание.

– Мадам, вы оскорбили всех нас, – недовольно подрагивая усами, сухо заявил старик.

– В чём именно? Ваши сограждане не предали Жанну Дарк и евреев?

– Это было давно!

– А с тех пор что-нибудь изменилось? Бомбардировки Сербии – всего несколько лет назад! Ваши войска и теперь стоят в Косово!

– Вы слишком восприимчивы к российской пропаганде!

– А вы – к американской и исламистской! За что ваша страна воевала в Югославии?

– Там был геноцид!

– После того, как туда вошли ваши войска! Вы позволили исламистам убивать мирных сербов, женщин и детей, и торговать их органами!

– Мадам, на войне невозможно обойтись без жертв!

– То есть вы признаёте, что война там началась из-за прихода вашей армии?

В вагоне воцарилось напряжённое молчание. Я поняла, что высказалась не вполне логично, но на удивление убедительно. Впрочем, ясно же, что они со мной всё равно не согласятся.

– Президента Милошевича осудили в Гааге!

– Что, простите? Может, скажете, какой приговор ему вынесли? – со смесью ехидства и ярости в голосе отпарировала я.

– Милошевич умер в тюрьме, – негромко изрекла старушенция, ни к кому не обращаясь. Старик закашлялся, а затем озадаченно произнёс:

– Вот именно! А то бы его осудили!

– Мадам, вернёмся к нашим баранам, – вступил в разговор третий пассажир, лет сорока, в чёрном пальто и шляпе, которая вряд ли защищала от мороза. – Вам объяснили, что вы не должны были бить детей. Вот и всё.

– А я уже сказала, что если сейчас в вагон войдут такие же «дети» и начнут грабить и избивать вас всех, я и пальцем не пошевелю, – ледяным голосом ответила я. – В конце концов, я и не обязана. Тут предостаточно мужчин, которые намочили штаны при виде хулиганов, а теперь пытаются доказать свою смелость, нападая на слабую женщину.

Снова воцарилась пауза. Я даже подумала, что разговор исчерпан.

– Зачем вы так, мадам? – недовольно пробормотала старушенция. – На вас никто не нападает.

– О, да, вы меня так благодарите за то, что я вас защитила! Ваши предки отблагодарили Жанну Дарк совсем иначе, костром, так что прогресс налицо! – пустила я ядовитую стрелу.

– Её признали святой, – негромко произнёс сорокалетний мужчина, то ли возражая мне, то ли просто так.

– Надеюсь, меня святой не признают. Мне это ни к чему. Я предпочитаю просто жить нормально и спокойно. Впрочем, и Жанна предпочитала.

– Однако она разжигала войну! – негромко, но патетически заметила старушенция.

– Да будет мир! – изрекла я. – И пусть хулиганы и убийцы делают с вами что хотят!

На этом беседа завершилась. Весь оставшийся путь до Брюсселя мы проехали в гробовом молчании.

Аня

Наверное, я очень непоследовательна. Уж как утром ругала мысленно Майкла и зарекалась иметь с ним дело, но… наступил вечер, и вдруг я поняла с изумлением, что он снова обнимает меня. Более того, я обнимаю его. Мы целуем друг друга, сидя у меня на постели… Майкл снимает с меня платье… А как же моя решимость? Он Шариков или нет? Неужели всё дело в том, что он прекрасно вёл меня во время танцев? Ох уж эти танцы, никогда не думала, что займусь ими всерьёз и втянусь.

– Майкл, ты любишь меня?

Вместо ответа он заключает меня в объятия, гладит, ласкает, его губы бегут по мне, нагоняя мурашки блаженства… Я вдруг теряю голову и словно со стороны вижу, как целую его, прижимаю к себе, не желаю никуда отпускать… Его губы ложатся на мой сосок, и я схожу с ума…

Проснулась я около семи утра. Моя недавняя болезнь прошла без следа, меня преисполняла решимость выиграть финал, а главное – Майкл рядом. Как я могла оскорбить его подозрениями? Раз он сказал, что ни о чём не докладывал Махмуду, значит, так и есть. Остальное я нафантазировала, поддавшись пустым подозрениям.

Откуда Махмуд узнал про обыск? Так он вообще проницательный господин. Боже мой… А вдруг это он и сообщил бельгийцам, что у меня якобы контрабанда? Но зачем? Отвлечь внимание… От чего? Нет, я точно сошла с ума. Сначала подозревала Майкла в доносе. А теперь Махмуда – что он мною отвлёк внимание от чего-то там.

Да, но тогда всё становится логично: мои танцы – пустой предлог. Я нужна Махмуду, чтобы отвлечь чьё-то внимание. Бельгийских спецслужб? Но тогда почему Махмуд не подсунул мне в сумку настоящую контрабанду? Тогда бы меня арестовали в России… И потом, если бы меня действительно арестовали – хоть в России, хоть здесь – Махмуд уже не смог бы меня использовать…

Я сжала голову руками, изгоняя безумные мысли. Махмуд меня использует в какой-то своей игре – это несомненно. Подставил меня под обыск? Чтобы кого-то отвлечь? Очень странный способ, ведь через час я уже была свободна. Махмуду понадобилось кого-то отвлечь на один час и ради этого он затеял головоломные игры с танцами?

Я представила себе Майкла и Розалинду, когда они меня искали. Майкл тогда сказал, что их задержали на проверке документов, и всё же они заметили, что я отсутствовала. Обратили внимание на моё состояние. Розалинда меня спросила, в чём дело, а я ей ответила что-то идиотское – не до логических построений было. Почему же она этим удовлетворилась? А вдруг это она меня подставила? Зачем? Если у Махмуда возможны какие-то игры, в которых он использует меня втёмную, то у Розалинды ничего такого быть не может. А когда я подтвердила Махмуду, что меня обыскивали… Розалинда сидела за соседним столиком! Она, разумеется, всё слышала! И как реагировала – удивилась? Нет… словно заранее знала, что я скажу. Ну что – мне и дальше подозревать Майкла? Он и Махмуду сказал про обыск, и Розалинде? Или всё же она знает намного больше, чем я предполагаю? Какова её роль при дворе Абу-Салемов – учит тамошних обитателей танцам? Зачем она поехала с нами в Бельгию, если даже на соревнования не ходит?…