Я жулика люблю - Светлана Денисова Страница 69

— Однако!

Юля подтолкнула его в спину и прошептала:

— Давай лезь без разговоров.

— Ох, как бы его за грабителя не приняли, — забеспокоилась Карина. — Скоро рассветет, самый воровской час!

— Типун тебе, — зашипела я. — Павел, чего ты копаешься?

— Ну, я пошел, — с легкой дрожью в голосе пробормотал Гений и перекинул ноги через подоконник.

Мы затаили дыхание.

К счастью, Каринины опасения не подтвердились: никто не заорал на всю улицу, не засвистел в свисток и не погнался за Пашкой, стреляя в воздух.

Он благополучно слез по импровизированной веревке, отцепился от нее и побежал в подъезд.

Через несколько минут он отпер квартиру. На дверной ручке висела издевательская записка от Сокола и Кирпича:

«Благодарим за помощь. Завтра вас выпустят. Всего наилучшего!»

Капитан Кирпичников,

лейтенант Соколовский».

— Не прощу этого даже Макару Захаровичу, хотя искренне его уважаю, — мрачно сказала я.

— Брось ты, он мог и не знать. Скорее всего это инициатива наших мальчиков из УБЭПа, — Юля бросила записку на столик в прихожей и понизила голос: — Вот что, здесь нам больше делать нечего. Может, прокатимся к Коле на дачу?

— Это еще зачем? — проворчал Пашка.

— Он мог спрятать деньги там, — шепотом подхватила Карина.

В Юлиных словах могло скрываться зерно истины, хотя я лично очень сомневалась, что хитроумный Фантом даже лучшему другу доверил бы такие бабки.

Мнения разделились. Пашка, которому после бессонной ночи и циркового трюка с простынной веревкой вовсе не улыбалось куда-то везти трех сумасшедших девиц, уговаривал нас вернуться к версии с Ритой Дорофеевой, над которой раньше скептически хмыкал. Карине оба варианта казались возможными, а Юля рвалась «в гости» к школьному приятелю Фантома.

Пришлось взять дело в свои руки.

— Раз пошла такая пьянка, надо разделиться, — тихо, но решительно заявила я. — Кстати, если бы мы сделали это раньше, как я и советовала, Фантом и Рита так просто от нас не смылись бы. Кто-то должен был сидеть в машине у подъезда, тогда бы нас хоть не всех вместе заперли эти милицейские придурки.

Юля и Пашка, чувствуя себя виноватыми, еле слышно заспорили, кто из них первый легкомысленно упустил из виду подъезд. Мы все шепотом заспорили, но тут я опомнилась.

— Это уже неважно, господа молодожены, — прервала я их. — Лично я хочу к себе домой, в постельку, хоть на пару часов. А то я уже ничего не соображаю. Хотите проверить Колину дачу — на здоровье. Я по-прежнему уверена, что очередную засаду надо устроить у банка Дорофеева-старшего. И говорите тише! Или по губам читайте!

— Паш, ну, давай смотаемся в Переделкино, а? — умоляюще сказала Юля. — Это ж недалеко. А я потом тебя запеченной курицей накормлю, как настоящая заботливая супруга. Ну же, Павлик!

— Я сейчас бы три таких курицы сожрал, причем в сыром виде, — буркнул Гений. — Голодный мужик — это…

— О боже! — вдруг шепотом завопила Карина. — Я с вами уже совсем спятила! Мне же вчера свекровь из деревни обалденные пироги с грибами привезла!

Пашка издал победный клич и ринулся из квартиры, предоставив нам возможность самим собирать шпионскую аппаратуру.

Голод оказался превосходным топливом, не хуже бензина. Спустя рекордно короткое время мы сидели у Карины на кухне и объедались кулинарными шедеврами ее свекрови.

Запихнув себе в пасть девятый по счету пирог, Пашка расхохотался:

— Представляю себе физиономии ментов, когда они приедут нас «выпускать»!

Карина и Юля дружно рассмеялись, а я проглотила то, что было у меня во рту, положила себе еще кусок и потянулась к телефону.

Трубку сняли сразу же.

— Генерала Быховского, пожалуйста, — промурлыкала я. — Макар Захарович? Доброго вам здоровьичка. Макар Захарович, дорогой, вы уже поймали Фантома? Ах, не поймали? Я так и думала. Передайте, пожалуйста, привет уважаемым Кирпичу и Соколу и скажите им заодно, что мы сменили место дислокации. Всего наилучшего вам и всей честной компании!

Ребята помирали со смеху. Я бросила трубку и простонала:

— Карина, у тебя на диване постелено?

* * *

Я проспала не меньше десяти часов, поэтому о событиях, случившихся за это время, узнала уже постфактум.

Дядя Ваня одобрил идею генерала Быховского взять господ Калиновского и Корякина за жирные жабры. Эта сладкая парочка давно уже ходила по самому острию ножа. Не привлекали их к ответственности только потому, что у достойных представителей экономики, называемой в народе «теневой», была надежная развесистая «крыша». Но, как они ни верещали, как ни отбивались, за жабры их таки взяли.

И тут выяснилось следующее.

Мордвинова никакая милиция не забирала!

Изрядно озабоченный паникой, которую развел Алексей Петрович, господин Калиновский по зрелом размышлении решил удалить его с глаз долой. В этом благом деле Вениамину Лукьяновичу оказал помощь некий полковник милиции, имевший с ним общие дела. Милиционеры-то были настоящие, только вот отвезли несчастного жулика не в место предварительного заключения, а на дачу господина Калиновского, где и заперли в подвале. Теперь Вениамин Лукьянович мог немного отдышаться, не опасаясь, что Мордвинов от страха проболтается о присланном ему «дипломате» с фальшивыми долларами.

Но тут встал на дыбы господин Корякин, не так давно вернувшийся из благословенной страны Америки. Опасаясь мести хитроумного Фантома, с которым он в свое время из жадности не поделился незаконными доходами, Юрий Сергеевич прямо-таки набросился на господина Калиновского, грозя ему раскрытием истории с похищением дочери Мордвинова, если тот не обезопасит его от бывшего подчиненного.

В дружной мафиозной «семье» наметился раскол. С этим надо было срочно что-то делать.

Но сделать господин Калиновский ничего так и не успел.

Пока я дрыхла без задних лап, на проходившей где-то очередной презентации (чего-то для кого-то на понятно чьи деньги) к нему подошли три скромно, но со вкусом одетых молодых человека и тихими вежливыми голосами пригласили Вениамина Лукьяновича кое-куда проследовать. Там ему продемонстрировали некую магнитофонную запись. Услышав первые же фразы, произнесенные его собственным голосом, господин Калиновский спал с физиономии и понял: ему крышка.

Карина не зря моталась за машиной Мордвинова, запуганного угрожающим письмом собственной дочери до потери пульса. И исторический диалог Калиновского и Юлиного папеньки тоже не зря записала!

Хотя запись не могла считаться доказательством в суде, она оказала на господина Калиновского нужное эмоциональное воздействие: он принялся «колоться» так быстро, что за ним не поспевали записывать. При этом Вениамин Лукьянович валил все на Корякина и Мордвинова, тщетно пытаясь приписать себе исключительно благородные побуждения.