Остатки былой роскоши - Лариса Соболева Страница 68

– Постараюсь ее опередить, – нажал на газ Толик.

Да, Зина заметила их, и начались самые настоящие гонки. До станции юннатов остался всего лишь километр с небольшим. И этот километр стал сродни последним километрам гонки Париж – Дакар. Машины соприкасались друг с другом, вырывались по очереди вперед. Толик ругался, пытался спихнуть Туркину в кювет, но она отлично вела свой импортный автомобиль к цели. Иволгин поразился ее упрямству:

– На что она рассчитывает? Она спятила.

– Спятишь тут, – проговорил Степа и покосился на Рощина, но того, казалось, занимала лишь гонка.

Вдруг непредвиденное обстоятельство: со станции выехал грузовик. Зина и не думала сдаваться, так как ехала по своей стороне, а Толик, получалось, навстречу грузовику. Пришлось тормозить и пристраиваться в хвост иномарке Зиночки. Туркина выиграла время и, нажав на газ, вырвалась далеко вперед, очутилась на станции раньше их. Вскоре и Толик остановил машину на площадке перед теплицами, возле пустого автомобиля Туркиной. А пока соображали, в какой теплице та укрылась, Зиночка выдала себя.

– Рощин, – закричала она, – ребенок у меня. Ты не смел! Не смел! И не вздумай приблизиться, у меня пистолет, учти. Стойте там, где стоите.

– У тетеньки истерика, – определила Яна.

– Ким, я звоню Куликовскому, вызываю ребят, – предупредил Степа.

– А самим взять ее нельзя? – нахмурился Рощин. – Я не хочу, чтобы знали обо мне правду... Куликовский тем более.

– Не переживай, ты останешься в машине. – Степа позвонил Куликовскому, но схитрил, не сказал, кого конкретно предстоит обезвредить. – Ненормальная держит в заложниках ребенка Рощина, она вооружена. Срочно гоните ребят на станцию юннатов, срочно! У нее поехала крыша, она убьет мальчишку и нас перестреляет.

Тем временем Иволгин вышел из машины, как его ни удерживали.

– Зинаида Олеговна! – крикнул, озираясь. – Я один, видите меня?

– Вижу! Не смей приближаться, – отозвалась она. – Я выстрелю.

– Она в средней теплице, – понял Наум. – Голос оттуда.

– Где Янка?! – спохватился Степа, девушка тихонько смылась из машины в тот момент, когда выходил Аркаша. – Мать честная! Где эта чертова моя невеста?! Убью ее!

Яна прекрасно знала станцию – давным-давно приезжала сюда на занятия – и ушла на разведку. Иволгин тем временем приступил к переговорам:

– Зинаида Олеговна, не стоит вам пугать мальчика, он ведь ни при чем...

– Не двигайся! Я выстрелю, – повторяла Зина.

– Хорошо, хорошо, я стою. Видите?

– Я убью его, – взвыла она. – Рощин, сволочь... Как ты посмел!..

– Вот и убейте Рощина, – предложил Аркаша. – Давайте меняться. Я вам связанного Рощина, вы мне ребенка. – Она, кажется, заколебалась, так как прекратила неожиданно рыдать и выкрикивать ругательства. – Так как? Вы согласны?

– Степа, пойдем со мной, – раздался откуда-то из кустов голос Яны.

Он решил воспитание невесты отложить на потом, юркнул в кусты и пополз за нею. За углом ближайшей теплицы их встретила пожилая женщина в черном сатиновом халате. Смотрительница станции была перепугана насмерть и жалась к стенке. Шепотом она начала рассказывать:

– Начальство и все уехали на праздник к фермерам. Никого здесь больше нет. Туркина привезла Кима нам, попросила присмотреть за племянником, потому что его не с кем оставить. У нас же как в санатории – и поспать есть где, и кормят гостей. А только что примчалась на машине, пригрозила мне пистолетом и забрала ребенка. Там она, внутри средней теплицы.

– Степа, – дернула его за рукав Яна, – там был лаз...

– Он и есть, – подтвердила женщина. – Его закрыли ящиками.

– Где он? Давай веди быстрей! – приказал Степа.

Обогнув теплицу, они вдвоем очутились у торца, где груда сложенных ящиков возвышалась чуть ли не до самого верха. Торопливо разбирали ящики, стараясь не греметь, пока не открылся лаз. Яна нырнула туда, перед тем не преминув напомнить, что уже не раз выручала Степана, а он, неблагодарный, отправлял ее домой. В теплице воздух был влажный, пах землей и почему-то арбузами. По всей длине по середине к потолку поднимались зеленые плети с висящими длинными огурцами, а у стеклянных стен стояли ящики с рассадой, горшки с растениями. Степа и Яна осторожно продвигались вдоль теплицы, опасливо пригибаясь, на цыпочках.

Тем временем Рощин вышел из машины и подошел к Аркаше.

– Сдаюсь, Туркина! – крикнул он и поднял руки.

– Ты-то мне и нужен, – обрадовалась она. – Я за все тебе... за все... Эта толпа смотрела на меня как на последнюю... нет, хуже...

– Что, Зина, больно? – жестко сказал Рощин. – Ты еще не знаешь, что такое колония. Но ничего, это у тебя впереди.

– Прекрати, – шепнул Аркаша Рощину. – Она же не в себе.

– Я пристрелю ребенка, затем тебя, а потом себя! – выкрикнула Зина. – Ты узнаешь, как терять все-все... ты узнаешь, успеешь увидеть и узнать...

Степа по голосу Туркиной определил, что у дамы пошло помутнение рассудка, осторожно поднялся и выглянул из-за растений. Сейчас он находился метрах в десяти от нее. Зина стояла к нему спиной, одной рукой прижимая мальчика к себе, в другой держа пистолет. Яна приподнялась, но Степа положил ладонь ей сверху на голову, нажал. Когда девушка оказалась внизу, показал кулак...

– Мне плевали вслед... – продолжала Туркина дрожащим голосом.

Степа вынул пистолет, снял с предохранителя. Обостренные нервы Туркиной подсказали, что за спиной опасность, и она оглянулась. Секунда понадобилась Степе, чтобы убедиться, что Зина заступила за черту, неуправляема и опасна. Она тут же подтвердила предположение, направив на него пистолет. Еще секунда прошла, он не вскидывал руку с пистолетом, тянул с выстрелом. Но вот почувствовал импульс, когда Туркина сжала свой пистолет, готовясь спустить курок. Все, она не оставила ему выбора...

Степа никогда не стрелял в человека. Психологически настраивал себя на то, что когда-то придется это сделать. И вот сейчас надо выстрелить. Но как это трудно. Куда стрелять, чтобы не убить? Первым нажать на пусковой крючок или вторым? Всего несколько метров разделяли их, и он – как на ладони. Даже неопытный стрелок попадет. А жизнь одна, второй никто не подарит. Бронежилет не надел, глупец, не думал, что Зинаида Олеговна докатится до такого. Вот так разом, от одной пули, может все закончиться. Его просто не станет. Доигрались.

– Брось пистолет, – тихо сказал Степа, надеясь на остатки разума обезумевшей женщины.

– Нет, – так же тихо сказала Туркина.

Она выстрелила первой. Щеку Степы обожгло, он дернулся, приложил кисть руки к месту ожога. Кровь. Так это пуля проскользнула по щеке? Туркина промазала! Взглянув на нее, увидел, что она опять целится в него. Второй раз не промахнется, второй раз везение отступает. Да, она не оставила выбора. Степа мгновенно вскинул руку... «Не убий! Не убий!» – пульсировало в висках. Выстрелил в плечо, хотя специально не целился – времени не было.