Джентльмены чужих писем не читают - Олег Горяйнов Страница 68

Ровно в одиннадцать часов пополудни Ольга Павловна вышла из отеля «Пье де ля Куэста». Не менее двух десятков маньянских кобелей, охотников за богатыми туристками, проводили её вожделенными взглядами, а кое-кто и следом увязался. Супруга маньянского резидента ГРУ вполне переплюнула поговорку «в сорок пять баба ягодка опять» – она и в сорок девять была ягодкой будь здоров.

Вырулив со стоянки, к ней подкатил почти новый, хоть и серый от пыли «мицубиси». Распахнулась задняя дверь, Ольга Павловна села внутрь, и машина тронулась.

Движение на улице Кебрада было довольно интенсивным, но Машков грамотно вёл слежку, отстав от «мицубиси» на две машины, и объект ни разу из поля зрения не упустил. Проехав Сокало, автомобиль с Ольгой Павловной свернул налево и покатил по какому-то бульвару наверх, в горку, вдоль чистеньких одинаковых особнячков, выстроившихся по обе стороны полупустой улочки как зубы во рту голливудского актёра. Машков, повернув вслед за ним, сбросил скорость, чтобы приотстать. Сзади какая-то таратайка неопределённой принадлежности повторила его манёвр, и это Машкову не понравилось.

– Андроныч, – сказал он, – посмотри-ка по карте, куда это мы едем.

– Хрен знает куда, – отозвался его спутник – маленький сморщенный мужичок с длинной козлиной бородой. – Сейчас уже город кончится и горы начнутся…

– А эта улица куда ведёт?

– Никуда. Тупик там.

– Значит, они должны повернуть…

Чем дальше они уезжали от океана, тем беднее становились дома справа и слева, хуже асфальт на дороге и жиже растительность в палисадниках и на газонах. «Мицубиси» действительно в конце концов повернул на маленькую улочку, на которой двум машинам никак было не разминуться. Машков повернул вслед за ним, проехал метров двести и остановился. Таратайка вползла на улочку следом и, наткнувшись на неожиданное препятствие, посигналила, не доехав до Машкова с Андронычем метров сто.

– Так, – сказал Машков. – Это наши конкуренты.

– В смысле? – взволновался Андроныч.

Таратайка опять посигналила, уже более настойчиво.

– Тебе не видно, сколько их там?

– Не видно. Кажется, двое…

– Влипли, мать твою ети…

– Мы или они?

– Вот что, Андроныч. Вылезай-ка, доставай из багажника свой прибор, ставь посреди дороги. А я за объектом рвану. Задержи их хотя бы минут на пять. Скажи, работы, мол, ведутся. Ну, ты сам знаешь, что сказать. Бумагу свою им покажешь, с гербами. А потом выходи на угол, я тебя подберу.

Андроныч, не проявляя особой радости по поводу этого внезапного поручения, вылез из машины, открыл багажник, достал оттуда ящик с аппаратурой и, пыхтя, водрузил его посередине улочки. Машков тут же тронулся с места и успел заметить, как «мицубиси» далеко впереди свернул налево. Сзади раздался совсем уже злобный сигнал таратайки, но Машков не оборачивался. Ничем он в ближайшие полчаса Андронычу не поможет – пускай сам справляется, патриот. Свернув вслед за «мицубиси», он с облегчением обнаружил, что здесь асфальт уже отсутствовал и отследить объект теперь не составляло труда, потому что куда бы тот ни повернул, за ним в воздух поднимался шлейф пыли, который оседать не спешил. Спустя минут пятнадцать, после очередного поворота, он увидел в глубине улочки тот «мицубиси»: машина стояла возле калитки в двухметровом заборе, сложенном из камней и глины. В ней никого не было. Машков вплотную к объекту подъезжать не стал, а свернул в первый попавшийся переулок и поехал обратно, за Андронычем, едва разминувшись с шикарным «эйр-флоу», который на фоне окружающих хибар смотрелся как бриллиант, упавший в коровью лепёшку. Фу-ты, ну-ты, подумал Машков, проводив его взглядом. Окна тонированные… Как тебя сюда только занесло, такого крутого?..

Андроныч – «привлечённый спец» – был хоть и капитаном, но запаса, на военную разведку работал за наличман, что, в общем-то, нисколько не шло вразрез с его патриотическими установками гражданина своего Отечества, пусть и временно покинувшего оное ради научных интересов. Тем более что в одном из местных университетов, где Андроныч преподавал всякие научные премудрости, были каникулы, а семья отъехала в страну берёзового ситца отдохнуть от испепеляющей жары. К тому же разработка совершенно оригинального метода каротажного изопараметрического зондирования, которой он занимался уже второй год, рассчитывая когда-нибудь написать по этой теме докторскую и даже защитить её – но не здесь, разумеется, а дома, – зашла в тупик, и отвлечься на время было полезно.

Родина в лице Главного разведуправления Андроныча не обижала: во-первых, платила неплохо, причём в валюте; во-вторых, не требовала от него подвигов, а только профессиональной технической работы. Но не так она поступила с ним сегодня, волею капитана Машкова поставив заслоном на пути неведомых конкурентов. Андроныч за десять лет, проведённых вдали от родных берегов, отвык кого-либо бояться, а потому довольно дерзко замахал руками на подъехавшую таратайку, объяснив на чистом испанском языке, что ведутся работы и чтобы таратайка выбиралась отсюда задним ходом.

Тут же набежала стайка мальчишек, человек десять; вслед за ними из глубин квартала оперативно подтянулась на скандал разношёрстная собачья стая. Мальчишки, хихикая, смотрели на бесплатное представление, а рядом с ними молча стоял седой старик с такой же длинной, как у Андроныча, бородой. Мохнатые друзья человека выстроились напротив мальчишек и, погавкивая, смотрели на то же самое, а рядом с ними стоял неведомо откуда взявшийся сивый козёл, и тоже с длинной бородой!

Андроныч при виде такой картины даже дар речи потерял, и про таратайку с конкурентами думать забыл! В голове его сам собой включился мыслительный приборчик, из которого, как чек из кассового аппарата, полезли слова: …отображением множества M в множество N называется соответствие каждому элементу из M единственного элемента из N. Отображение называется взаимно однозначным, если при этом отображении образы каждых двух различных точек различны…

Вот оно, подумал Андроныч. Вот оно, решение-то! Если мы в скважину засунем не одну, а две зеркальных косы с датчиками, которые будут друг друга взаимно однозначно отображать…

– Эй! – сказал он мальчишкам. – Нет ли у кого из вас бумаги и ручки, чтобы записать кое-что?..

Тут из окошка машины высунулась такая страшная рожа, что «привлечённый спец» едва сам себе язык не откусил. Он мигом вернулся с небес на землю, замолчал, собрал провода, которые успел разбросать по асфальту, закрыл крышку и убрал ящик с дороги. Таратайка рванула с места как болид на «Формуле-1», но что толку – Машков вместе с «мицубиси» успел бесследно раствориться в лабиринте улочек пригорода.