Море остывших желаний - Лариса Соболева Страница 67

Горбуша поплыл к яхте, взобрался – сделать это уже было нетрудно. Как только Ксения увидела его рядом с собой, кинулась бежать на нижнюю палубу, а там потоп, дверь не открывалась. Горбуша поймал ее, обхватил за корпус, оторвав от пола, понес к борту.

– Не хочу! – завизжала Ксения, отбиваясь. – Я не умею... Оставь меня!

– Ксюша! – тряхнул ее он, да так, что она захлебнулась собственным воплем. Подействовало, Ксения застыла. – Ксюша, я держу тебя крепко. Ты только задержи дыхание, и все. Никаких движений не делай. Поняла? Потом возьмешься за дверь. Я помогу и буду рядом. Ты поняла?

Полные слез и отчаяния глаза глядели на него. Казалось, она ничего не соображает, но закивала, мол, поняла. Правда, это не означало, что на самом деле так было. Горбуша положил ее безвольные руки себе на шею, поднял Ксению и бултыхнулся с ней в воду. Едва оба оказались внизу, началась другая паника, когда срабатывает инстинкт выживания. Ксения бессмысленно барахталась, захлебывалась, мешая Горбуше помочь ей. Что в таких случаях надо делать? Только кулаком в лоб.

Ксения потеряла сознание после удара, Горбуша спокойно доставил ее до плавающей двери, взгромоздил на нее бесчувственное тело.

– Отплываем! – приказал остальным.

Работая ногами, эскадра, держась за самопальные плавучие средства, поплыла от яхты. Как только почувствовали безопасность, не сговариваясь, остановились, оглянулись. На их глазах яхта уходила под воду.

Сербин зашел в кабинет, когда Кушнарев отдавал приказ:

– Отбой. Прекратить поиски.

– Что? – занервничал Сербин. – Что такое?

– Мне позвонили от Бельмаса, Шах приказал утопить яхту и всех, кто на ней.

– Когда?

– Еще утром. Часов в одиннадцать.

Сербин прошелся по кабинету, заложив руки в карманы брюк, остановился. Он был разочарован:

– Значит, яхта была в море... Как же ее не нашли?

– Шутишь? – удрученно проговорил Кушнарев. – Всего два вертолета...

– Нет, ну как же так? – Сербин присел на стул поближе к нему. – А Бельмас? Он где?

– У Шаха в доме. Он отказывается отдать документы. Дурак, там же липа! Его напарник все же узнал Оленина. В общем, Шах его хочет... – Кушнарев провел большим пальцем по горлу.

– Ты пошлешь к Шаху людей?

– Я не хочу подставлять своих ребят под пули из-за одного Бельмаса.

– Но...

Не находилось у Сербина слов. Не находилось приличных, а неприличные произносить не позволяли такт, воспитание и... ранг. Да, ранг, который у него ниже, чем у Кушнарева.

– Так нельзя... – скупо выговорил Сербин свою точку зрения.

– Можно! – гаркнул Кушнарев. – Мне нужны конкретные факты. За домом Шаха ведут наблюдение. Бельмаса он не станет убивать у себя в доме, вывезет куда-нибудь, там мы их и накроем.

– А если вы ошибаетесь? Потеряете и этого свидетеля.

– Да кто будет прислушиваться к его показаниям? – покривился Кушнарев. – Бельмас кто? Вор. Отсидел половину жизни.

– Так нельзя, – встал Сербин. – Он помогал вам.

– Он спасал свою дочь и друзей.

– Тем более, – буркнул Сербин и, не прощаясь, вышел.

Ну, вот и все. Как только вода покрыла верхнюю палубу, яхта пошла ко дну, будто некто резко потянул ее вниз. Горбуша попросил Артура отвязать веревку от связки бутылок, оба привязали к двери бесчувственную Ксению. А тут как раз Слава вернулся к коллективу. На его появление Держава рассмеялся:

– Глядите, кто к нам пожаловал! Че ты носишься туда-сюда, как утка, за которой гоняется крокодил?

Слава проигнорировал выпад. Положение аховое, сейчас не до того, чтоб пикироваться. Он оглядывался, будто искал ориентиры:

– И куда теперь?

– Вон туда, – махнул рукой в сторону Горбуша. Он взялся за дверь так, что бессознательная Ксения очутилась между его рук. – Туда уплыли на лодках люди Шаха, значит, берег недалеко.

– Недалеко, значит сколько? – осведомился Артур. – Берега не видно.

– Но он там, я знаю, – заверил Горбуша.

– Берег со всех сторон, – буркнул Держава, – как и море. Надо же, и никого нет. Хоть бы браконьеров встретить...

– Ой, а вода теплая, как парное молоко, – проговорила Сандра.

– Градусов двадцать пять – двадцать семь, – определил Слава. – Мы охладимся до этой температуры через несколько часов. Если нас не подберут...

– Заглохни, иначе утоплю раньше, – пригрозил Горбуша. – Слушайте меня. Плывем точно в ту сторону. Силы беречь. Держаться всем вместе. Двинули.

Артур справлялся с двумя пенопластами, на его ответственность Горбуша оставил воду. Держава решил деревяшки, предназначенные для Горбуши, не бросать, тоже справлялся с двумя плавучими средствами.

Застонала Ксения, приподняла голову:

– Что случилось? Я...

– Все нормально, – услышала она рядом с ухом внушающий доверие и спокойствие голос Горбуши. – Мы плывем к берегу.

– А яхта? – вспомнила она.

– На дне. Сама справишься? Ты привязана, так что ко дну не пойдешь.

– Попробую, – сказала Ксения, хотя в голове еще был туман. – Но ты не уходи, пожалуйста.

– Да некуда ему идти, – хохотнул Держава, плывший рядом.

Горбуша переместился на край двери, держался одной рукой, второй помогал. Ксения, чтобы было удобней, сползла в воду по плечи, веревка позволяла это сделать, и плыла, поглядывая на остальных. А те сосредоточены были лишь на себе и плавании.

– Ты одной рукой за ручку двери держись, – посоветовал Горбуша. – А второй за край.

– Мне так стыдно... – тихо промямлила Ксения. – Простите меня.

Зоркая Сандра заметила вдалеке движение, указала в сторону горизонта:

– Там что-то плывет.

– Лишь бы не дерьмо, – сказал Держава. Вдруг он расширил глаза, едва не выпрыгнув из воды. – Не плывет, а летит! Мужики, вертолет!

– Эй! Сюда! Мы здесь! – закричали хором Сандра, Артур, Держава и Слава. – К нам! Помогите!

– Не орите! – перекрыл их голоса Горбуша. – Не услышат. Давайте в кучу, может, заметят пятно и подлетят.

Все активно заработали ногами, сбились в кучу и смотрели с надеждой на малюсенький вертолет. Казалось, он не может быть большим и забрать с моря аж шестерых человек. Вертолет вдруг начал разворачиваться в их сторону.

– Заметили! – радостно закричала Сандра. – И принялась махать свободной рукой. – Сюда! Сюда! Э-э-эй!

Ей вторили Артур и Слава, Держава предпочел не тратить силы. А вертолет, развернувшись на сто восемьдесят градусов, полетел назад. О, как страшно разочарование после, казалось бы, близкого спасения. Как страшно оставаться в море и иметь слабую надежду.