Странный сосед - Лиза Гарднер Страница 66

– Не надо было тебе ее трогать, – продолжает сосед. – Любовь – это сдержанность, ограничение. Любовь – если бы ты дал ей вырасти. Любовь – если бы ты не воспользовался одиночеством и ранимостью школьницы. Любовь – если бы ты стал ей другом.

– Знаешь, можешь возвращаться и полежать на тротуаре, держать не стану. Пусть тебя спасает кто-то другой, – говорю я.

Но он еще не закончил.

– Ты соблазнил ее. Как? Наркотики? Алкоголь? Сладкие речи? Ты думал об этом. Планировал. Ты старше, и на твоей стороне были зрелость и выдержка. Ты выжидал – и взял ее в нужный момент. Ей было из-за чего-то одиноко и грустно, а ты оказался на месте. Погладил по спине. Предложил глоточек. «Совсем чуточку. Капельку. Поможет расслабиться». Наверное, ей было не по себе. Наверное, она просила тебя остановиться…

– Заткнись, – предупреждаю я.

Он только кивает.

– Ну конечно. Она просила тебя остановиться. Но ты не слушал. Ты продолжал. Трогал ее. Гладил, ласкал. Что она может? Она сама не понимает, что чувствует. Ей и хочется, чтобы ты продолжал, но, с другой стороны, хочется, чтобы ты остановился. Она понимает, что это нехорошо, неправильно. Ей неуютно, ей не по себе…

Я прохожу комнату в три шага и бью его с размаху по лицу. Получается неожиданно звонко. Голова у него дергается. Кубики льда рассыпаются по диванчику. Он медленно выпрямляется, задумчиво трет подбородок, собирает лед в пакет и снова прижимает ко лбу. Потом смотрит мне в глаза, и я невольно ежусь от того, что там вижу. Он остается на месте, словно ничего и не случилось. Я тоже.

– Расскажи, что ты видел ночью в среду, – говорит он негромко.

– Машину. Ехала по улице.

– Что за машина?

– Такая, с кучей антенн. Может, из автосервиса. Вроде бы темный седан.

– Что ты сказал полиции?

– Что ты хрен долбаный. Что пытался сдать меня, чтобы спасти собственную шкуру.

Он смотрит на мою голову, руки, плечи.

– Что ты жег сегодня?

– Что хотел, то и жег.

– Коллекционируешь порно, Эйдан Брюстер?

– Не твое дело!

Джонс кладет пакетик со льдом. Встает. Я отступаю. Сам не знаю, почему. Эти глубокие темные глаза в синюшно-кровавых провалах… Бог знает, что там, в них. Ощущение дежавю. Как будто я уже видел эти глаза. Может, в тюрьме. Может, у того, первого, что измолотил меня в кровь. Только теперь до меня доходит, что этот мой сосед… в нем есть что-то нечеловеческое.

Джонс делает еще шаг вперед.

– Нет, – слышу я свой выдох. – Не порно. Любовные письма. Личные записки. Говорю тебе, я не извращенец!

Он оглядывает комнату.

– Компьютер есть, Эйдан?

– Нет. Какой, на хрен, компьютер… Не разрешается по условиям УДО.

– Держись подальше от Интернета, – говорит он. – Зайдешь хоть раз в чат, скажешь хоть слово какой-нибудь девчонке, и я тебя уничтожу. Язык проглотишь, чтобы только не встречаться больше со мной.

– Да кто ты, на хрен, такой?

Он наклоняется ко мне.

– Я тот, Эйдан, кто знает, что ты изнасиловал собственную сводную сестру. Я тот, кто знает, почему ты каждую неделю отстегиваешь отчиму сотню баксов. Я тот, кто знает, чего будет стоить твоя любовь страдающей анорексией жертве – до конца ее жалкой жизни.

– Ты не можешь этого знать, – растерянно бормочу я. – Никто не знает. Я прошел тест на детекторе лжи. Говорю тебе, я прошел тест!

Он улыбается, но от глаз, от этого взгляда по спине бегут мурашки. Он поворачивается и выходит.

– Она любила меня, – бросаю я ему вслед.

– Если б любила, то уже вернулась бы, или ты так не думаешь?

Джонс закрывает за собой дверь. Я остаюсь в квартире один. Обожженные пальцы бессильно сжаты в кулаки. Как же я его ненавижу… Откупориваю вторую бутылку «Мейкерс Марк» и основательно берусь за дело.