Всадники "Фортуны" - Ирина Измайлова Страница 66

— Ставки! — Айрин Тауэрс пристально посмотрела в лицо «дирижера гонки». — Похоже, та же история! Послушайте, мистер Гастингс, вы ведь любите Даниэля?

— Знаете, я не девушка! Но если серьезно, то смешно его не любить. Он — редкий парень. По всем, так сказать, параметрам редкий. Весь этот сезон я ждал, что он психанет и пригрозит уйти из команды. Ну — после стольких неудач, которые (вы правы!) трудно объяснить недоработками инженеров. Смешно: он шестикратный чемпион мира, дважды Золотой всадник, и вдруг у него — провал за провалом. Это я и еще несколько сотен специалистов видим, что гонщик в них не виноват: резина, аэродинамика, тормоза — все недотягивает, все приводится в порядок только, дай Бог, с середины сезона! А зрители, даже если и понимают это, видят-то все равно свое: Рыжий Король приходит пятым, седьмым, а то и сходит с трассы! Пресса завывает: «Эпоха Лоринга прошла!» Вот суки! А Дени? Другой бы уже ногами топал: какого дьявола вы, ребята, смешали меня с дерьмом?! А он молчит. И бьется, как Ричард Львиное Сердце, один с сотней сарацинов! Глупо и красиво. Конечно, мне дорог этот парень. И… — Грэм сделал паузу и перевел дыхание, — я бы очень хотел, чтобы вы узнали, комиссар, кто собирался взорвать Дени в его же машине!

— Я это уже узнала.

Грэм ахнул:

— Ну?! И кто же эта тварь?

— Ее уже нет в живых, — спокойно сказала Айрин. — А вот человек, который ее на это толкнул, жив-здоров и наверняка не успокоился. Да и не он один. То покушение было не единственным, Гастингс.

Инженер сжал кулаки. В его лице, во всей его мощной фигуре появилось что-то угрожающее, будто он готовился кинуться на врага.

— Слушайте, миссис комиссар! Может, вы мне скажете, собирается ли полиция что-то делать, а? Вы можете или не можете защитить нашего гонщика? Или же нам самим вокруг него с автоматами ходить?

— Неплохо бы! — кивнула Айрин. — И по трассе бежать впереди, позади и по бокам его болида, держа автоматы наготове. Мы сделаем все, что возможно, сэр. Хотя признаюсь: главный противник — очень серьезный. Более чем!

Серые глаза Грэма за стеклами очков сердито сощурились:

— Мы думаем об одном и том же человеке, да? — тихо спросил он.

— Думаю, да. И предлагаю взаимообмен. Я сейчас расскажу, что мне удалось выяснить за эти дни. А вы, в свою очередь, выложите все, что вам известно о внутренней кухне «Ларосса-корпорейшн», о ставках тотализатора, о знаменитой коллекции Гедеоне Кортеса.

— Какой коллекции? — вкрадчиво уточнил инженер. — Полагаю, индейские статуэтки и томагавки вас не интересуют? А его коллекцию оружия я видел только один раз.

— С вашей памятью этого достаточно, чтобы ее запомнить, — улыбнулась Айрин. — Тем более что меня интересует не вся коллекция, а, как вы понимаете, только определенные экспонаты.

Грэм осмотрелся по сторонам:

— Не хотелось бы, чтобы нас слышали. Хм!.. Я расскажу вам, комиссар, обо всем, что видел, что знаю. Расскажу, потому что вы тоже — редкий тип человека. Вы — своего рода Дон Кихот.

— Это насмешка или комплимент?

— Это — констатация факта. Но вы не тот Дон Кихот, что у Сервантеса. Хотя тоже сражаетесь с ветряными мельницами. А разница в том, что вы, кажется, умеете их побеждать!

Она засмеялась и ловко поймала под мышки совсем маленького карапуза, который, отстав от несущейся в очередной заход ватаги, споткнулся о поребрик тротуара и едва не шлепнулся под ноги комиссару:

— Оп-па! Надо смотреть, куда бежишь. Иначе набьешь себе шишек!

— Спасибо! — буркнул малыш и полетел дальше, на ходу подтягивая сползающие джинсики.

— Вся беда в том, — тихо продолжил Грэм Гастингс, — что вы ищете оружие, которое стреляет, взрывается. Здорово, если найдете и помешаете этим уродам. Только сейчас есть еще одно оружие, и оно тоже очень страшное. Может — самое страшное.

— Вы о соединенных усилиях прессы? — спросила Айрин.

Инженер грустно усмехнулся:

— Вот-вот! Я боюсь, комиссар! Потому что смотрю на Даниэля и ясно вижу, как он подходит к последнему пределу. Самому последнему, понимаете? Капля за каплей они добавляют яду, раз за разом давят и давят на него. Они его дожирают!

Комиссар слушала, опустив голову:

— Это становится опасным?

— Это СТАЛО опасным! Я вижу, как он сейчас гоняет. Безупречно, здорово, отлично! И из последних сил. На самых последних нервах. Дени — боец что надо, но справиться с кучей муравьев, которые лезут тебе в глаза, в уши и в штаны, никакой спецназовец не сможет. Именно так эти уроды и действуют. Хотел бы я только знать: в какой коллекции их понабирали?

— Вы знаете это не хуже меня. И наверняка помните, как умеют наживаться и владельцы фирм, и еще больше — репортеры на трагических исходах заездов. Тем более если героем трагедии становится гонщик с мировым именем.

— Ублюдки! — вырвалось у Грэма. — И они ведь понимают, что делают!

— Прекрасно понимают. Они хотят нового трагигероического образа.

Гастингс вновь сердито сощурился:

— И мы с вами это допустим?

Айрин решительно положила руку на локоть «дирижера гонки»:

— Знаете что? Идемте в бар! Обменяемся мнениями и вместе подумаем, что делать дальше. То есть я уже знаю, что сделаю в ближайшее время, но не откажусь и от дельного совета. Полагаю, вы тоже.

Час спустя, уже сидя в своей машине, комиссар достала из кармана телефон и набрала номер:

— Привет. Да, виделась. Слушай, все может оказаться еще серьезней и еще паршивей, чем мне представлялось. Очень нужен твой совет. И, возможно, не только совет.