Ночной снайпер - Фридрих Незнанский Страница 66

— Да что хоть за объект? — спросил Леха, думая о предстоящей вечером встрече с Зиной.

— А ты до сих пор не понял? — Михайлов даже забежал вперед, чтобы заглянуть ему в глаза. — У Коляна надо было спрашивать! А то молчал, как этот…

— Ну тогда скажи ты, — буркнул Леха, когда они снова сели в машину. — Баба какая-то, я правильно понял? Вроде хочет нас заложить?

— Не просто баба, — сказал Михайлов, оглядываясь по сторонам. — А жена того чувака, помнишь, ты его шлепнул возле казино, где мы вчера сняли твою Зинку с Оксаной? Вот она что-то про нас с тобой узнала и сегодня прибежит в прокуратуру закладывать.

— И про меня? — удивился Леха.

— Про тебя в первую очередь, — подтвердил тот. — Слушай, вон к тому дому, что подальше, давай подъедем, видишь, с башенкой? — Михайлов показал на самый высокий дом на улице, возвышавшийся над остальными. — Там чердак, видишь? Как, сойдет, если оттуда? Там вроде есть проходной двор. Метров пятьсот будет до цели, верно?

— Все шестьсот, — поправил Леха. — Нормально. А откуда она про меня-то знает?

— Кто? Ах эта… Слушай, ну ты и вопросы стал задавать, в натуре! Ты меня про другое спроси: как разглядишь ее в толпе? — И протянул ему две фотографии Тамары. — Запомнишь? Узнаешь?

— Издалека, через оптику? — засомневался Леха.

— Я буду там рядом с проходной пастись. Ты на меня наведи и за мной следи. Только она появится, справа или рядом, сразу дам отмашку, вот такую…

Михайлов показал — какую именно.

— Опасно.

— А что делать? Сидеть и ждать, когда за тобой придут? И все, что было и не было, на тебя повесят? Кстати, а почему ты не спрашиваешь: сколько это стоит? Или тебе все равно? Или уже неинтересно стало?

— Почему, интересно.

— Колян обещал тебе тридцать кусков. Хотя тебе надо от нее избавиться не меньше, чем ему.

— Красивая она… — Леха разглядывал фотографии. — У нее дети хоть есть?

— Слушай, что это на тебя нашло? Шлюха она и курва, откуда у таких дети? Ты бы, Леха, говорил, да не забывался…

— Не ори… Я в бабу только один раз стрелял, в Чечне…

— Чтоб она тебя не шлепнула, верно? — Михайлов начал терять терпение. — Ну и тут та же самая история! Не ты ее шлепнешь, так она тебя сдаст…

— … и еще вторую, с твоей подачи, в Швейцарии. Потому и спрашиваю, — негромко сказал Леха, глядя в сторону.

— Детей у нее нету, можешь мне поверить. Полегчало? А если бы были? Пусть идет и закладывает? Слушай, не нравишься ты мне в последнее время!

— Ты мне тоже… Ладно, другое объясни: почему именно здесь, можно сказать, на глазах у генпрокурора и ментов, а не в другом месте?

— Где оно, это другое место… — пробормотал Михайлов. — Ее потеряли, дома нет, то ли прячется, то ли шляется где-то. Только одно известно: она точно приедет сюда к восемнадцати ноль-ноль, ей тут назначили…

— А если меня схватят?

— Если да кабы… Не будем о грустном, Леха! — Михайлов достал из барсетки небольшую пробирку с таблетками. — Вот, на тот случай, чтоб со всем разом рассчитаться в этой нашей собачьей жизни. Одна таблетка под язык — и поминай как звали… Бери, что смотришь? Или у тебя есть другие варианты, кроме пожизненной отсидки? Кстати, свой «визин» не забудь.

— Ну ты все предусмотрел! — качнул головой Леха, но таблетку и «визин» взял, положил в верхний карман куртки.

— Работа у меня такая… — сказал Михайлов, доставая комбинезон, чтобы переодеться. — От тебя завишу. Что смотришь? Случись что с тобой, меня, думаешь, Колян по головке погладит? Как с гуся вода? С тебя-то какой будет спрос? Я же буду во всем и виноват, и мне такую же пилюлю глотать… Или ты думаешь иначе?

— Ничего я не думаю, — отмахнулся Леха. — До шести вечера еще далеко… Целых четыре часа. Что, так и буду я там сидеть, пыль глотать?

— А куда ты денешься? За такие бабки я бы и неделю просидел. Кстати, винтовку придется там оставить. — И добавил, встретив недоуменный взгляд Михайлова: — Понимаю, она тебе как родная, с тобой одно целое, как твоя рука. А что делать, с другой стороны? С ней далеко не уйдешь, если оцепят. Сам понимаешь, времени у тебя будет в обрез. Найдем тебе потом другую, не хуже. Пристреляешься, приноровишься и к ней.

Они вышли из машины возле намеченного дома, Михайлов впереди, одетый в комбинезон слесаря-сантехника и кепи, со стареньким, ободранным чемоданом, где обычно носят инструмент, только вместо него там была разобранная винтовка Драгунова, а Леха шел сзади и в стороне, эдакий провинциал, только что с вокзала, с любопытством разглядывающий витрины, вывески и девушек. Михайлов вошел в один подъезд, Леха, через какое-то время, в другой. Михайлов быстро вошел, на ходу кивнул консьержке, смотревшей небольшой черно-белый телевизор, потом поднялся в лифте на последний этаж и там с деловым видом и без суеты открыл с помощью отмычек люк, ведущий на чердак. Прошел там пару других таких же люков над соседними подъездами, остановился над третьим и прислушался, посмотрев на часы.

Вроде пора бы Лехе тоже подняться сюда, на последний этаж.