Чувство льда - Александра Маринина Страница 66

– Прекрати, Викуля. Филановской сейчас далеко завосемьдесят. Ты считать-то умеешь или как?

– Вообще-то да, – согласилась Вика, но с явнойнеохотой, уж больно версия красивая складывалась. – Не получается. Развечто она малолетку совратила, но это вряд ли. Ну ладно, бог с ней, с этойФилановской. Вернемся к делам насущным. Что ты собираешься сделать, чтобы твоймуж мог гордиться тобой и дочерью?

– Ничего. А что я должна собираться сделать?

– Ой, господи, да за что же мне это наказание? –запричитала Вика. – Ксюша, ну так же нельзя! Что ты сидишь как клуша? Вотпослушай, что ты должна сделать: мы сейчас тебя причешем, оденем, накрасим, икогда Татка проснется, вы вдвоем пойдете на завод. Позвонишь своемуненаглядному прямо с проходной, скажешь, мол, гуляли с девочкой, в парккультуры ездили или еще куда, и решили заехать проведать папочку. Пусть онвыйдет на пять минут. Он выйдет и обалдеет! А там же проходная, там людитуда-сюда так и шныряют, так и бегают, и среди них немало тех, кто его лично знает.Они вас заметят, и ему будет приятно, что все видят, какая у него красавицажена и куколка-дочка. Для него это праздник. И ему будет чем гордиться хотя быперед своими сослуживцами. Это повысит его самооценку. У него, во-первых,поднимется настроение, а во-вторых, он будет тебе благодарен за это. Планпонятен?

– Понятен, – кивнула Ксения и твердо добавила: –Но глуп.

– Это почему же? – обиделась Вика.

– Потому что причесать меня ты не сможешь, для этогонадо идти в парикмахерскую и платить деньги за хорошую стрижку. Допустим,накрасить меня ты сможешь и своей косметикой, допустим, Татку мы оденемкрасиво, мы ей все-таки хорошие вещи покупаем, но во что ты собираешься меняодевать, хотелось бы спросить. Одевать и обувать. А?

– Балда, – Вика с улыбкой поцеловала ее. –Главное – желание, а уж как его выполнить – вопрос второстепенный. Женщина,которая любит стирать, всегда найдет воду. Шведская поговорка. Кто хочетсделать – ищет возможность, кто не хочет делать – ищет причину. Ты причинуищешь?

Ксения задумалась. То, что предлагала Вика, казалось ейглупым и невозможным, но, в конце концов, почему бы и нет? Она права, нельзяраспускаться и, самое главное, нельзя опускать руки. Иначе все выйдет из-подконтроля и пойдет наперекосяк. Наверное, и в самом деле надо собраться исделать что-нибудь… ну хоть что-нибудь, чтобы дать понять мужу, что она все ещеженщина, которая его любит. Не просто жена по паспорту, не просто мать егообожаемой дочурки, не просто иждивенец, которого приходится содержать, потомучто девать его некуда и избавиться невозможно (кто же будет с ребенкомсидеть?), а Любящая Женщина. Да и самой встряхнуться полезно.

– Нет, – наконец ответила она, – причину я неищу. Но и возможностей не нахожу.

– Об этом не беспокойся, – Вика мгновенно превратиласьв деловую женщину, каковой и являлась на самом деле. – Сколько времени ещеТатка будет спать?

– Еще полчаса.

– Отлично.

Ксения не совсем поняла, почему это отлично, так же, как непонимала, кому Вика так усердно названивает и о чем договаривается. Она решилане вникать и ушла на кухню готовить обед для дочки. Татка просыпалась рано, ипосле завтрака и обязательной прогулки засыпала до обеда, зато после обеда еебыло никакими силами не уложить.

Вика заглянула в кухню, и Ксения удивилась, потому чтоподруга была в шубке, которую торопливо застегивала.

– Я убегаю, – деловито сообщила она. –Вернусь через час. К этому времени Татка должна быть накормлена, а ты самаготова к эксперименту.

– Но…

– Потом, потом, время – деньги, – загадочно бросилаВика и исчезла.

Ксения вышла в прихожую, чтобы запереть за ней дверь, иостановилась перед зеркалом. Нет, что-то Вика не то затеяла, ничего ей, Ксении,уже не поможет. Ну как, скажите на милость, как из этого хмурого убожестваможно сделать нечто, чем нормальный мужчина мог бы гордиться? Викуська права, вдоме давно не бывало гостей, которых приглашал бы муж, заходили только подругиКсении. Наверное, он действительно стесняется и своего жилища, и своей жены.Любить – любит (господи, только бы это было правдой!), но предъявлятьпосторонним предмет своей любви не желает. Стыдится. А может быть, дело вообщене в этом? Просто он охладел к ней, у него появилась другая женщина, и с нейвместе он ходит в гости к друзьям и приглашает их к ней домой. Там все красивои достойно, и там ему стыдиться нечего. Поэтому и друзья перестали приходитьсюда: знают, что у него есть другая, и боятся посмотреть в глаза законной жене.Она мусолила в голове горестные мысли, при этом автоматически подсчитывая«хлебные единицы» в приготовляемой для Татки еде, чтобы потом правильнорассчитать дозу инсулина. Так будет всегда, всегда, и никогда не будетпо-другому, потому что нищета никуда не денется, и Таткин диабет тоже никуда неденется, и придется до самой смерти считать и считать эти единицы и делатьуколы… Врачи говорят, что диабет – это не болезнь, а образ жизни. И на этотобраз жизни обречены и маленькая Татка, и она, Ксения, потому что никому иникогда не доверит она следить за здоровьем своего ребенка, даже самой Татке, ипридется ей постоянно быть рядом. И никогда в ее дом не вернется радость и непридут гости, и муж не поведет ее в ресторан…

Ей захотелось расплакаться, но из дальней, запроходной,комнаты раздался голосок проснувшейся дочурки, которая звала мать.

– Я здесь, солнышко мое!

Ксения пулей пролетела через комнату, гордо именовавшуюся«большой» и имеющую целых шестнадцать квадратных метров площади, открыла дверьв восьмиметровую «детскую» и опустилась на колени перед кроваткой.

– Ты выспалась? – ласково спросила она, сжимаягубами теплые мягкие пальчики девочки.

– Выспалась.

– Кушать будешь?

– Не буду.

Татка капризно надула губы. С кормлением вечно проблемы,аппетит у дочки неважный, да и надоела ей эта еда, ей хочется сладкого,вкусного – тортиков, пирожных, мороженого, шоколадок. А еще дочка очень любитвиноград и груши, на которые врач-эндокринолог наложил категорический запрет.Она ведь ребенок, дети любят сладкое, а можно давать его редко-редко и совсемпо чуть-чуть.

– Не будешь? – переспросила Ксения.

– Не буду, – звонко повторила малышка.

– Значит, к папе не пойдем?

– К папе? – Девочка моментально выбралась из-пододеяла и села в постели. – А куда к папе?

– Я собиралась пойти вместе с тобой к папе на работунавестить его. Но это только в том случае, если ты поешь. До тех пор пока ты непокушаешь, мы не сможем выйти из дома, ты же знаешь.

– А зачем мы пойдем к папе на работу? Он нас что, вгости пригласил?

– Нет, он не приглашал, но я решила устроить папесюрприз. Представляешь, как он удивится и обрадуется! Он нас с тобой оченьлюбит, и ему будет приятно нас увидеть, да еще так неожиданно.