Хранители завета - Том Эгеланн Страница 66

Сказываю вам, что так на Небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии.

Евангелие от Луки

Но, по упорству твоему и нераскаянному сердцу, ты сам себе собираешь гнев на день гнева и откровения праведного суда от Бога.

Послание к римлянам святого апостола Павла

Когда бушевал западный ветер, он иногда задувал пламя сального светильника на хлипком столике, который дали ему монахи. Одна ножка была короче других. Или три другие были длиннее первой — он так и не решил, как это лучше сказать. Несколько недель назад он подсунул под короткую ножку деревяшку, но кто-то из монахов, видно, вынул ее, подметая пол. Старик сидел, положив локти на стол и подперев руками подбородок. Глаза прикрыты. Он отчетливо слышал звучание хоралов в Руанском соборе в ту зиму, которую они провели в гостях у герцога Нормандского. Голос священника во время проповеди то затихал, то начинал снова греметь, словно качая на волнах утлый челн. Эхо летало…

Отрывки из истории Барда

…взад и вперед под сводами собора. Лучи холодного еще солнца проникали через окно и образовывали косые трепещущие колонны. Священник замолк. Кто-то закашлялся. Потом вступил хор из глубины собора. Нежные хоралы ощущались по-настоящему чувственно во всей их красоте. Никто из нас не понимал слов. И все же они были понятны. Мне это трудно объяснить. Я втягивал носом непривычные ароматы ладана, одновременно сладкие и терпкие. Все пространство заполнил голос мальчика. Звуки проникали в меня. Перед моим взором появилось лицо того мальчишки, которому я отрубил голову одним-единственным взмахом своего меча. Во все стороны брызнула кровь, воины вокруг в восторге рассмеялись. Но сейчас, в Руанском соборе, очень трудно было гордиться этим.

Король Олаф молча сидел на жесткой деревянной скамейке, склонив голову на ладони. Накануне вечером он доверился мне, что скучал по своей матери Асте. Он не видел ее уже много лет. Жива ли она? Родились ли у нее еще дети? Олаф был совсем мальчишкой, когда прижимался к матери, расставаясь перед походом. Теперь он был взрослым мужчиной. Королем. По дороге из собора Олаф был задумчив и неприступен. Я попытался заговорить с ним, но король отвечал односложно и безо всякого интереса. Он молча поднялся в свою комнату. «Надо подумать», — сказал он. Сам я оставался в зале, глядя ему вслед, затем отправился в библиотеку герцога. Многие пергамента в библиотеке герцога Ричарда были на скандинавском наречии. За годы походов я не перестал любить устную поэзию и письменные тексты.

Как и обычно, в библиотеке сидел египтянин Асим. Мы назвали его Асим Мудрый. Я чувствовал беспокойство рядом с ним. Я много раз вступал в неравный бой с людьми, которые были и выше, и сильнее его, но я видел, что этот невзрачный египтянин был в десять раз опаснее. В нем был ум богов и магические способности колдуна. Это я понял, когда на борту корабля «Морской орел» мы плыли из Египта в Руан.

Асим поднял голову. Он сидел за столом, держа перо в руке. Слева от него я увидел древний свиток, прямо перед ним белый чистый пергамент, на котором он выводил буковки. «Ты быть в церковь?» — спросил он на ломаном норвежском языке. Моя одежда все еще пахла ладаном. За то время, что он плыл с нами, он научился нашему языку. Кроме того, он много общался с рулевыми и разобрался в навигации и морском деле. Он знал ночное небо как свои пять пальцев и показал нам Полярную звезду, которая на его родном языке называлась совсем по-другому. «Церковь — красивый храм», — сказал Асим. «Что ты пишешь?» — спросил я и показал на свиток. Асим подозвал меня к себе знаком. Не сразу, но я подошел и присел около него на корточки. Слабый аромат ладана все еще оставался на моей одежде. Асим сказал: «С позволения твоего короля я делать копии тех текстов, которые были в гробнице у СВЯТОГО». — «Неужели ты понимаешь эти древние странные значки?» — спросил я. Асим рассмеялся. «Я говорить много языки, — запинаясь, сказал Асим. — Когда мне было пять лет, — добавил он, — я говорить не только родной язык, но еще иврит и арамейский язык. Потом я учить греческий и латинский и еще много языки. Теперь я учить твой язык! Молодой человек, — сказал Асим и положил руку мне на плечо, — без языки ты ничто. Если ты знаешь языки, тебе принадлежит мир».