Будильник в шляпной картонке. Колокол смерти - Энтони Гилберт Страница 65

– Я адвокат, – просто сказал мистер Крук.

– А, ну тогда понятно. Но поверьте мне, в девяноста пяти случаях из ста люди, доверившиеся кому-то другому, уже через двадцать четыре часа начинают жалеть о своей откровенности. Разделить беду – значит наполовину ее уменьшить. Это легко сказать, но ведь простым рассказом беду не разделишь, а услуг, которые другие, даже те, кто считает себя вашими друзьями, могут или готовы вам оказать, – таких драгоценных услуг очень мало. Нет, я никогда не старалась разговорить его. Поймите, я уважала этого человека.

– А почему он ушел отсюда, не знаете?

– Из-за одной неприятности.

– Что за неприятность?

– Ожерелье. Одна дура, уходя, оставила у себя в номере дорогое ожерелье, а потом стала твердить, что его украли.

– И она обвиняла в краже Ферриса?

– Говорила, что, насколько ей известно, в номер, когда ее там не было, заходил только носильщик. С багажом, понимаете?

– Ну, а Феррис что?

– Утверждал, что не видел ожерелья.

– Думаете, лгал?

– Да нет, вряд ли. В гостинице вроде этой не так уж много мест, где можно спрятать такую вещь, а ведь он не мог не понимать, что заподозрят прежде всего его.

– С чего бы это? Ведь раньше за ним ничего такого не водилось.

– Просто лицемерная британская система устроена так, что если какая-то вещь украдена, то виновным скорее сочтут слугу, нежели человека, получившего образование в частной школе.

– Именно такую школу он и закончил.

– Да, но те, кто здесь оказывается, вряд ли сознаются в этом.

– Ага! Однако же люди, имеющие драгоценности, здесь останавливаются?

– Ну, это она так говорила. Я лично никогда этого ожерелья не видела.

– А кто-нибудь, кроме самой этой дамы, его видел?

Мисс Фитч задумалась. Потом сказала решительно:

– Да, был тут тогда один отвратительный тип. Прожил недолго. Из тех, знаете, кто говорит со слугами так, словно Всемогущий создал их для его удобства, причем благодарить Его за это не следует.

– Думаете, он и стянул вещицу?

– Не удивилась бы, коли так.

– И что было с ним потом?

– Исчез – как и ожерелье. Но Феррис ушел раньше.

– Причину объяснил?

– Да, сказал, что хочет найти работу поспокойнее. После войны у него нервы совсем никуда были.

– Точно. Своему новому работодателю он сказал то же самое.

– А кто его новый работодатель?

– Викарий церкви Святой Этельбурги. Это одна из тех церквей, где в свободное время всех желающих учат звонить в колокол.

– Что ж, хоть какое-то разнообразие после того, как то и дело отвечаешь на звонки в дверь.

– Может, ему это тоже пришло в голову.

– Вряд ли. Этот человек был совершенно лишен чувства юмора. Иное дело, что войну он, смею сказать, не находил таким уж веселым занятием. Чтобы оценить весь юмор ситуации, надо было оставаться по эту сторону Пролива.

– А что насчет другого типа, ну, того, что украл ожерелье?

– Всегда удивлялась, отчего он никак не хочет оставить Ферриса в покое. С того самого момента, как появился здесь, кажется, только и старался насолить Феррису. «Эй, ты там, пошевеливайся. Думаешь, тебя в гостинице для красоты держат? Если не хочешь потерять работу, друг мой, поворачивайся, когда я с тобой говорю». Ну и так далее. На редкость вульгарный тип.

– Как вы думаете, у него были особые причины так вести себя или это просто воспитание такое?

К восхищению мистера Крука, мисс Фитч все схватывала на лету.

– Вы хотите сказать, не приходилось ли им встречаться прежде? Понятия не имею. Знаю только, что Феррис хотел как можно скорее прекратить это знакомство.

– А тот малый… как его…

– Здесь он представился Фентоном.

– Да, так вот этот Фентон интересовался, где теперь обретается Феррис?

– Да, всех спрашивал, куда он подался. Но никто не знал.

– Действительно не знали или не хотели говорить?

– Понятия не имею. Я, во всяком случае, не знала.

– Как он выглядел, этот Фентон?

– Отвратный тип. Большая голова, короткие ноги. Любил выпить.

– Здесь, в гостинице?

– Ну да, достаточно было послать в винную лавку официанта и дать ему немного на чай. Только вот про последний момент он всегда забывал. Знаете что, – мисс Фитч наклонилась и положила на обтянутое твидом мощное колено Крука свою сморщенную ладошку, – знаете что, послушайте моего совета. Если Феррис не хочет, чтобы его нашли, так и оставьте беднягу в покое. Он и без того достаточно нахлебался.

Но Крук, как только что появившийся на свет слоненок, все никак не мог удовлетворить своего любопытства.

– А чем Фентон зарабатывал себе на жизнь?

– Не знаю, судя по виду, бегал от полиции. Вылитый мошенник. Ни один приличный человек не взял бы его на работу.

– Он долго еще здесь оставался после того, как Феррис уволился?

– Да с ним каждый день покажется долгим, разве что не в тюрьме, но и там он станет головной болью для начальника. Сколько оставался, спрашиваете? Пожалуй, неделю, хотя не уверена, друзьями мы не были.

– И с тех пор вы его не видели?

– С такими в Музее не встретишься, а я, если не нахожусь там, то главным образом провожу время в постели. Вполне безопасное, знаете ли, место, – хмыкнула она.

Внизу пронзительно зазвонил звонок. Мисс Фитч резко поднялась.

– Мне пора. На ужин зовут. Сегодня овощной день, но первым трем достанется мясной суп.

Перед уходом Крук попросил разрешения просмотреть регистрационные записи пятилетней давности. Одна из них гласила: Джеймс Фентон, Блэкберн. Судя по всему, этот малый прожил здесь около пяти недель и если и оставил адрес для пересылки корреспонденции, то где-то в другом месте.